— Макс, у тебя жена есть? — в лоб спросила Сед, пристально глядя
мне в глаза.
— Есть, у меня их три,— я немного опешил от прямоты вопроса.
— Там где три, четвертая не помеха, — философски заметила Сед,
наблюдая за моей реакцией. Девушка безусловно красива, и в ней
течет славянская кровь, но у меня нет желания обзаводиться новой
женой. Сед расценила мое молчание с чисто женской логикой:
— Я кажусь тебе страшной и некрасивой?
— Нет, конечно! Ты очень красивая девушка, но мне сорок лет, а
тебе едва ли восемнадцать. Кроме того, это решать не нам, а твоему
отцу.
— Мне уже двадцать, папа говорит, что здешний климат и экология
творят чудеса. А слова насчет замужества — это его слова, не мои.
Как по мне, ты просто самонадеянный идиот, — Сед резко повернулась
и ушла в юрту, оставив меня хлопать глазами. Это когда старый хрыч
успел наполеоновские планы разработать? Да еще и дочь ввести в курс
дела. С этим Владимиром Валентиновичем ухо держи востро, не
поймешь, что у него на уме.
Из домов потянулись люди: мужчины и женщины начали рассаживаться
на бревнах, лежавших полукругом в стороне от юрты Александрова. Сам
Владимир Валентинович появился последним в сопровождении жены и
дочери. На голове ученого красовался убор из перьев, похожий на
украшения индейских вождей.
— Пойдемте, Максим, поговорим с народом, — физик прошел мимо,
Сед метнула на меня ненавидящий взгляд и гордо прошествовала за
отцом.
«Эта, пожалуй, будет проблемнее Мии», — шепнул внутренний голос,
подтверждая мои мысли относительно характера девушки.
Спустя десять минут все племя Нака собралось на вече, именно так
назвал собрание Александров. Мужчины уселись на бревнах, а женщины
и дети выстроились за их спинами. Ученый пригласил меня присесть
рядом и начал речь. Говорил он на местном языке, мне только
оставалось надеяться, что речь идет о вступлении в Русы, а не об
очередной каверзе против нас. Когда ученый закончил речь, на минуту
наступила тишина, потом собравшиеся разразились возгласами и
криками. На мой взгляд, мнения людей разделились: сосед спорил с
соседом, что-то ожесточенно доказывая.
— Вот так работает хваленая демократия, — обратился ко мне
Александров. — А ведь стоит мне сказать, что я принял решение войти
в племя Русов, ни один человек не пикнет.
— Почему не скажете тогда? — полюбопытствовал я.