Профессор рассмеялся:
— Максим, речь не идет о мгновенном переселении. Это процесс
нескольких лет, когда ты перевозишь людей и обустраиваешь здесь
новые поселения. Тщательно отбираешь людей, которые составят костяк
твоего будущего государства. Твои прежние поселения могут
просуществовать десятки, а то и сотни лет. Но правда такова, что
Ондон и Плаж неминуемо обречены. А здесь, обосновавшись на
береговой линии от Барселоны до Неаполя, можно сотни лет
развиваться в относительной безопасности. Кроманьонцев в Европе
мало, а судьбу неандертальцев мы с тобой знаем по истории.
— Сэр, а если обосноваться на американском континенте? —
Тиландер впервые прямо задал вопрос Александрову, но тот
отрицательно покачал головой:
— Переход через Атлантический океан сопряжен с большими рисками,
даже шторм средней силы может стать для вас гибельным.
— Верно, — смущенно пробормотал американец, налегая на
закуску.
Несмотря на мои заверения, что пить будем мало, выпить пришлось
изрядно. Захмелевший профессор рассказал очень много полезного: как
обустраивать поселения, методы получения предметов первой
необходимости, организация структуры будущего государства. Самогон
оказался забористым, а закуска отменной. Наевшись до отвала, Санчо
растянулся на шкурах, громким храпом вмешиваясь в нашу беседу. Бер
ушел, сославшись на необходимость проверить выставленное против
возможных непрошенных гостей охранение.
Тиландер спикировал на пол где-то после восьмой стопки, оттуда
вскоре послышалось тонкое посвистывание спящего. Гед и Сед его
переложили к Санчо, и храп стал двутональным.
Я держался из последних сил: в полутьме комнаты лицо
Александрова пропадало из поля зрения, и мне приходилось
фокусироваться, чтобы найти собеседника. Ученый говорил,
периодически наполняя стопочки.
— Мне хватит, — попытался запротестовать, понимая, что доза
спиртного для меня слишком большая.
— По последней, Максим Сергеевич, — физик убрал мою руку и
налил: — За процветание государства Русов, — с некоторой
торжественностью произнес Александров, поднимая свою стопку.
Кажется, такой тост уже произносили, но возражать не стал. Когда
алкоголь докатился до желудка, встал покачнувшись, и нетвердыми
шагами пошел к выходу.
— Максим, уходишь? — догнал вопрос профессора.
Не отвечая этому злостному алкоголику, способному споить целую
деревню, вышел на свежий воздух. Земля под ногами качалась, а весь
мир вертелся. Бер подскочил ко мне, не дав мне рухнуть на
землю.