- Что вы, госпожа? Что вы говорите
такое?! - Лизавета, видно, и сама испугалась того, какое
направление принял разговор. - Все у него хорошо с головой. Вчера
он даже учебники со школы попросил. Сказал, что хотел позаниматься.
Особенно историей почему-то интересовался.
Уже вскочившая было Бельская снова
присела в кресло. Телефон занял свое привычное место на небольшом
изящном столике с витыми ножками.
- Я ведь про другое хотел
рассказать..., - горничная опять чуть наклонилась вперед, словно
хотела рассказать госпоже что-то очень тайное и интимное. - Молодой
господин просто немного другим стал. По жестче, кажется. У него,
вроде, даже взгляд изменился. Такой решительный стал. Взглянет и
дрожь по телу идет...
Бельская на это махнула рукой, словно
речь шла о чему-то незначительном.
- Что ты милочка. Это все от
переживаний. У него же погиб отец. Мой мальчик просто взрослеет, -
она вновь промакнул глаза платком. - Жизнь заставила его стать
другим, забыть свои детские игры и шалости. Теперь все
изменилось... не только для него, но и для нас всех.
Однако Лизавета никак не унималась.
Видимо задело то, что от ее слов так легко отмахнулись. Решительно
сжав губы и превратив их в две тонкие черточки, она продолжила:
- Еще ведь какой-то гимнастикой
занялся. Никогда такой не видела. Руками и ногами машет и что-то
бормочет все время про себя. После же идет в старый зал, что
давно-давно господин сделал для себя, и так бьет по гимнастическому
мешку, - она сделала паузу, выжидательно посмотрев на Бельскую; та
продолжала ее слушать, ни мимикой ни жестом не высказав свое
отношение к этому. - Когда же бить по мешку начинает, у него такое
зверское лицо становиться, что сердце в пятку уходит. Я, как первый
раз увидела такое, сильно-сильно испугалась. Гляжу, а он колотит и
колотит, колотит и колотит, колотит и колотит. Меня увидел и что-то
недовольное буркнул. Я же на его руки смотрю. В крови они, госпожа.
Он разбил их так...
Дальнейшее, решил про себя Алексей,
слушать не имело смысла. Главное он узнал. По всей видимости,
перемена его поведения не вызовет у матери сильного беспокойства.
Все его странности и вновь возникшие особенности она станет
объяснять недавними несчастным случаем и трагедией. Как бы это
страшно не звучало, но все это пока играло в его пользу.