- Вставай. Свое барахло собирай,
домой поедем, - тяжело выдыхая воздух, проговорил Ринат, пиная
лежавшего. - Вставай, вставай, не скули. Вон в том
курджуме[2] у меня запасная одежда. Себе
возьми.
Не верящими глазами горец вытаскивал
из мешка поношенные, но еще крепкие штаны, теплую шерстяную рубаху,
пару стоптанных сапог. Быстро сорвав свое рванье, он переоделся и
тут же рухнул на колени. Срывая голос, загнусил.
- Господин, господин, за что мне все
это? Я ведь хотел ограбить тебя и убить. Я плохой мусульманин.
Пророка поминаю лишь тогда, когда мне совсем худо. Да, меня резать
нужно, как паршивую овцу! - катался в пыли горец. - Ибрагим плохой!
Святого человека хотел убить! Плохой! Возьми нож, господин! Возьми!
- он вытащил откуда-то остро заточенный кусок металла с обмотанной
тканью рукоятью и протянул Ринату. - Возьми, господин! Режь
Ибрагиму шею! - задрал подбородок к небу так, что обнажился грязный
кадык на шее.
Медленно подойдя к нему, Ринат начал
его поднимать. На него он уже не злился. Ярость, словно морская
волна, накатила и схлынула, оставив после себя лишь опустошенность.
Что было срываться на этого бедолагу? Он не враг ему. Он симптом
той болезни, что поразила этот чертов мир. Бороться нужно не с этим
доведенным до нищеты голодранцем, а с причиной всего этого. Корень
зла нужно победить.
- Поднимайся... Как там тебя?
Ибрагим? Вставай, Ибрагим! - несколько раз настойчиво позвал он
валявшегося на земле горца. - Нас ждут серьезные и угодную Аллаху
дела. Ты мне нужен. Ты нужен Господу.
Неподвижное тело горца дрогнуло.
Через мгновение тот поднялся и повернулся к нему. Боже мой, что
было с его лицом и глазами. Можно ли было описать словами то робкое
дуновение надежды, которое исходило от него? Очень и очень сложно.
Он смотрел так, словно перед ним открылись врата в Рай и его зовут
пройти через них. В глазах было и неверие, и надежда, и страх. Все
смешалось здесь.
Встретившись с этим взглядом, Ринат
понял, что, похоже, обрел еще одного последователя. На него смотрел
ярый неофит, поверивший в избранность имама Шамиля всей душой.
Прикажи ему сейчас шагнуть в пропасть и он сделает это без единой
тени сомнения на лице. На его губах будет играть улыбка. Как же
иначе, ведь ему приказал сам имам Шамиль.
Все это и многое другое прочитал
Ринат в глазах Ибрагима и... испугался.Ведь возле его ног лежала
сила, с которой не справятся сабли, ружья и пушки. Это совершенно
искренняя вера в его правоту, в его право определять жизнь и смерть
других. Почти божественная сила оказывалась в его руках. Осталось
лишь правильно ей распорядится.