Это не был приступ нытья или
непонятной жалости к самому себе. Просто Ринат со всей ясностью
осознал, что он пытается бороться с жестокостями этого мира и
несправедливостью этого общества еще большей, просто нечеловеческой
жестокостью. Это ли он хотел на самом деле? Точно ли приведет этот
путь к новому миру на Кавказе и, вообще, в одной большой стране?
Неужели ему придется раз за разом топить все в крови – сначала в
горской, затем в русской, еще позже – в английской, турецкой или
немецкой? Ведь тем самым он замыкает круг вселенского насилия,
делая его, поистине, бесконечным.
- Хера вам всем! – буркнул Ринат,
резко поднимаясь на ноги. – Б…ь, здоровенного хера… Советский
инженер и так вас всех научит Родину любить – и горцев, и дворян, и
крестьян, и князей, и императоров. Хватит крови.
Следующие несколько дней Ринат развил
такую бурную деятельность по подготовке нового похода, что многие
из его окружения не раз поминали бранными словами Джавада. Мол,
из-за этой скотины имам потерял покой, заставляя круглыми сутками
напролет заниматься воинскими упражнениями, готовить припасы,
Широкая равнина за селением теперь
весь световой день была заполнена сотнями мюридов, которыми в поте
лица отрабатывали упражнения на групповую сплоченность и
дисциплину. Поделённая на десятки, конная лава совершала
многократные единообразные перестроение под надзором наибов,
которым Ринат передал свое видение результата. Итогом должно было
стать более или менее четкое выполнение приказов рядовыми мюридами
в бою. Нужно было заставить горцев забыть об индивидуальном бое,
который был одновременно их и сильной, и слабой сторонами. Каждый
должен понять, что он частичка одного большого организма – святого
воинства имама Шамиля и, соответственно, действовать, как часть
единого целого. Нужно было забыть об анархизме, яром индивидуализме
в сражении… К сожалению, слишком мало было времени для этого.
Считай, совсем и не было времени…
С северной стены селения все это
время «кучковались» около пяти десятков особенно крепких мужчин, с
литыми кулаками и косой саженью в плечах. Отбирая их, Ринат
говорил, что именно они будут первыми штурмовать стены аула
Джавада. Едва прозвучали эти слова, завязалась такая куча мала, что
впору было за голову хвататься. Ор поднялся до небес. Горцы начали
выяснять, кто самый храбрый, кто достоин первым ворваться в
крепость. Зазвучали первые оскорбления и вызовы померяться силами.
Кто-то уже успел съездить по лицу и получить в ответ. Еле-еле
удалось все это утихомирить. Ринат в процессе этого так орал, что
голос сорвал. Когда же слов и аргументов не осталось, чего уж греха
таить, и сам пару носов своротил.