[1] ТРИЗ – теория решения
изобретательских задач, набор методов решения технических задач и
усовершенствования технических систем.
Раннее утро. Солнце еще только-только
готовилось выглянуть из-за отрогов гор, седых от снежных на них
шапок. На последнем этаже сторожевой башни, прозванной «Серый
клык», семеро горцев исполняли утренний намаз.
-… Аллаху Акбар, - совершил поясной
поклон седобородый грузный мужчина,
одетый с кичливой роскошью. -Субхана-Раббияль-азыйм…
Следом за
ханом склонились и остальные наибы, его ближайшие
сподвижники. Творение молитвы особое состояние. Подтверждением
этому были сосредоточенные, погруженные в себя лица мужчин. Они
возносили святые слова к небу, прося у Всевышнего победы над
врагом, удачливости в сражении. А чего еще было испрашивать у
Аллаха детям гор? Они, плоть от плоти этих суровых своей красотой
мест, как и их отцы, деды и их деды, столетиями желали одного и
того же – воинской славы и всеобщего признания своей
удачливости.
Джавад не был исключением. За свои
пять десятков лет живший в этих местах полновластным властителем,
он страстно желал вернуть эти времена. На много верст отсюда никто
и слова против него сказать не мог. Его караваны с крутобедрыми и
черноокими черкешенками, молоденькими русскими мальчиками с
волосами цвета спелой пшеницы отправлялись на десятки рабских
рынков Османской порты. Назад же караванщики везли великолепные
английские ружья, первосортный порох, золото и серебро, что оседало
в глубоких ханских подвалах. И самое главное, в его руках была
власть — почти безграничная! На этих землях он был господин всему и
всего. В его воле было казнить и миловать любого. Только все это
теперь было в прошлом благодаря проклятому Шамилю.
У него даже в глазах потемнело от
накрывшей его ненависти. Скрипнув зубами, Джавад потянулся к
рукояти кинжала. Как же ему хотелось в этот момент воткнуть
дедовский клинок в брюхо своего врага…
- Аллах…, - вдруг с ужасом прошептал
заросший бородой по самые глаза горец, что вскочил на ноги и с
выпученными глазами тыкал пальцем узкую бойницу. – Хан!
Ифриты[1]! Это ифриты!
Все, кто был в комнате и молился, тут
же схватились за ружья и кинжалы. Сам Джавад уже был у бойницы и
вглядывался в нее.
- Что это такое? – потрясенно
пробормотал хан, трясущимися руками поднимая ружье и направляя
ствол куда-то наружу. – За мной пришли? За мною…, - голос его
снизился до шепота. – Н-е-ет… Не-е-ет, - тянул он слова.