Рыбак замотал головой:
– Это самый Запад. Западнее только пустыня.
– Вот как? – Парень посмотрел на Запад, в сторону города. –
Тогда спрошу по-другому. Вампиры с вас кровь берут?
Старик попятился, глядя в невероятные глаза парня.
– Какие вампиры? Эта ж пакость только в сказках и бывает.
Парень засмеялся, будто услышал самую уморительную шутку. Даже
согнулся от хохота. Старик робко улыбался в ответ, скаля мелкие
зубы с огромными щербинами. Монету припрятал. Смех смехом, а мало
ли чего блаженному в ум придет.
– Тебя как звать-то, мил человек? – спросил старик. – Откуда
путь держишь?
– Меня Левмир зовут, – отозвался парень, вытирая слезы. –
Откуда? Не знаю даже. Из сказки, наверное. Скажи, кто тут самый
главный? Граф, король, — кто-нибудь?
Старик почесал в затылке:
– Князьев у нас двое. Торатис и Бинвир. Один слева, другой
справа, а мы промеж них как горемыки. То один завоюет, то
другой.
– А который… лучше?
– Оба сволочи, – махнул рукой старик. – Ну, Торатис раньше, пока
супружница жива была, еще ничего, баловал. А Бинвир – тот вовсе
разбойник, всегда таким был. Налетит вечно, флагами машет. И
обязательно прирежет кого, для острастки. Чтоб, мол, Торатису дань
не платили. Хотя вот Торатис и берет не много. А все равно ведь
давит, лиходей. Тут мы уж спрашиваем: а за что платить-то, коли эти
шакалы тут же скачут? Хоть бы солдатов каких оставил. Ну, оставил
гарнизону, так эта гарнизона всех девок ужо перепортила, а ребятам
морды бьют. А то вот за избой ихнею случай вышел…
– Дедушка, – перебил Левмир. – Я ничего не понимаю. Ты мне
покажи, как Торатиса найти, да я пойду.
Старик в сердцах сплюнул. Никогда молодежь его не слушает! Он,
впрочем, тут же устыдился плевка и попытался шлепнуться в песок, но
Левмир его подхватил за подмышки. Вдоволь наплакавшись и
наизвинявшись, старик ткнул пальцем в шпиль.
– Видишь дубину энту, что время у них обозначает? Так вот,
держись левее и дальше. Там где-то хоромы его. Людей спроси в
городе, всякий укажет.
– Спасибо, дедушка, – сказал Левмир и тут же направился к
городу.
– Постой! – крикнул старик. – А монетка-то твоя, она как?
Счастье приносит, или наоборот?
– Мне – счастье, – отозвался Левмир. – И горе. А тебе – не знаю.
Во что поверишь, то и принесет.
Когда подслеповатые глаза перестали различать Левмира, старик
собрал невод и без особой надежды забросил в поднимающуюся волну.
Ладони ощутили приятную тяжесть. Старик заработал руками, и вскоре
на берегу плясали полтора десятка увесистых рыбин.