– Гад ползучий! – Милашка даже взвизгнула. – На землю меня
поставь, урод!
Сардат повел рукой, и женщина, качнувшись на том конце копья,
переместилась в безопасное место. Тут же разжала руки, не дожидаясь
отдельной милости. Сардат подбросил копье и швырнул его, без
усилия, над правым плечом Милашки. Та не сплоховала – перехватила
копье, со свистом крутанула и уставилась на Сардата.
– Познакомились? – подмигнул ей тот. – Да не хмурься, я парень
честный: на копье поднял – женюсь. А вы что встали? – прикрикнул,
окидывая взглядом собравшихся вокруг людей. – Пожрать будет, или
как?
После недолгого молчания тот юнец, что присматривал за костром,
отозвался:
– Жратвы нема. Волки всю дичь распугали, крыланы птиц гоняют.
Чай вот только остался…
– Друг друга-то еще жрать не начали? – Сардат, говоря, заставил
сердце биться, и в голос помимо воли проникла толика жалости. – С
вас, умников, станется… Ладно, давай свой чай хваленый. Кружек не
хватит – мы с Милашкой из одной похлебаем. Да, родная?
– Да пошел ты, – огрызнулась та. – Кровосос безрукий.
Оружие партизаны убрали, кто-то негромко рассмеялся. К вампирам
с интересом присматривались.
Аммит подошел к Сардату:
– Это обязательно было?
– А что? – Сардат ухмыльнулся и понизил голос: – Заволновался о
грязных тварях, которые дальше своего носа не видят?
Аммита покоробило от этих – его же собственных – слов.
– С вампирами будешь разговаривать – хоть на коленях перед ними
ползай, если угодно, – сказал Сардат. – А когда нужно собрать
вместе грязных тварей и заставить их дело делать, вместо того чтоб
балду пинать – это я устрою. Есть вопросы?
– Пока нет, – вздохнул Аммит, отводя взгляд. – Но я обязательно
придумаю.
Восток
Солнце окрасило двор в алый цвет, когда Левмир вышел
прогуляться. Обойдя дворец, углубился в сад, не столько
рассматривая прекрасные деревья, которых не встречал дома, сколько
одергивая необычную одежду. Левмир отказался бы от этого не то
платья, не то плаща странного покроя, если бы не выражение лица
князя: будто награду выдал.
«Кафтан», как назвал одежду князь, пришлось подвязать кожаным
ремешком, чтобы по́лы не мели по земле. Рукава нелепо широкие, руки
болтаются в них. Штаны тоже огромные, издалека напоминают юбку.
Больше всего ужаснул Левмира цвет одеяния – ярко-красный, с желтыми
вставками на груди и рукавах.