– Ну, с первым боевым вылетом! – поздравил его Фанк, являвшийся,
видимо, заводилой во всей этой развеселой компании. – Заешь, а то
смотреть на тебя тошно. Молодец, парень!
– С первым! – подхватил Эрик. – Если Кузнец даст, еще
полетаем!
Вдалеке послышались новые гулкие раскаты – сурганская артиллерия
принялась утюжить отмеченные Димой на карте позиции. Сам герой дня
опустился на свободное место за столом, Фанк поставил перед ним
дымящуюся тарелку супа. После проведенного летунами ритуала он
сделался, по-видимому, полноценным членом коллектива первой
авиагруппы второй воздушной армии Сургана. И полноправным
участником этой совершенно чужой для него войны.
Высота не меньше полутора тысяч метров, гулко урчит двигатель.
Внизу – все та же пятнистая равнина, только в отличие от Земли
здесь она похожа не на лоскутное одеяло, нарезанное на неровные
квадраты возделываемых полей, а скорее напоминает скомканный,
застиранный и выцветший на солнце плед – буро-зеленый с
пепельно-серыми складками. Наверное, примерно так выглядят с
самолета безжизненные и бескрайние монгольские степи. Ветер здесь
сильный, он даже не свистит, а шипит, обтекая матерчатые крылья
тугими струями. «Хорнер» застыл в стылом воздухе точно муха в
янтаре, скорости на этой высоте почти не чувствуется, только мощный
поток встречного воздуха, чуть покачивающий аэроплан, создает
ощущение полета.
Впереди, метрах в десяти, идет Фанк, Алекс и Дима пристроились
следом, стараясь держать выбранный интервал, замыкает звено Лоттер.
На всякий случай Дима повертел головой, но не обнаружил вокруг
ничего подозрительного. Не зря все же земные летчики начала
двадцатого века круглый год носили длинные шарфы, считавшиеся
частью форменного обмундирования, – из-за необходимости постоянно
поглядывать по сторонам во время полета воротник адски натирал шею.
Неплохо бы и здесь ввести такую моду… Вытащив из бокового кармашка
карту, он сверился с маршрутом: если верить сделанной на плане
пометке, до точки рандеву оставалось еще минут десять лету.
Ротмистр Рем поднял сегодня личный состав эскадрильи ни свет ни
заря, не дав летунам возможности даже толком умыться. Когда,
позевывая, все собрались в штабной палатке, он огласил боевую
задачу, к исполнению которой следовало приступить уже спустя сорок
восемь минут. Сама же задача выглядела, на Димин неискушенный
взгляд, не то чтобы необычно, но все же весьма примечательно.