– Я думаю, что опасения преждевременны, – покашляв в кулак,
отозвался Карм, – наши агенты с мест докладывают, что аламейцы на
текущий момент не обеспокоены возможным вторжением, а значит, нет
оснований для беспокойства и у нас. Что же касается проникновения
на нашу территорию шпионов и соглядатаев, то этот вопрос следует
переадресовать моему коллеге из «Зольбера», командующему
контрразведкой генералу Ханну.
Кельвер слышал, что начальник «Вайбера» недавно получил ранение
в ногу, после которого в течение некоторого времени и вовсе не
показывался на публике. Обстоятельства данного происшествия
тщательно скрывались, и потому это событие обросло множеством
невообразимых слухов. Поговаривали, будто Карма похитили не то
джавальские повстанцы, не то агенты Сопротивления из Аламеи, и ему
каким-то чудом удалось выбраться из плена. Сам Карм и его окружение
не стремились опровергнуть досужие домыслы. Как бы то ни было,
сейчас главный разведчик, несмотря на ранение, держался
молодцом.
– Если в этом возникнет необходимость, мы можем оказать помощь
разведке, – неожиданно для себя громко произнес Кельвер, и все
взоры присутствующих обратились в его сторону.
– Чем вы сможете помочь, ден Геллер? – насмешливо
поинтересовался генерал Ронфелль. – Вашими тремя десятками
аэропланов и полудюжиной дирижаблей?
В зале послышались приглушенные смешки.
– Дирижабли вполне могут решать задачи глубокой разведки тылов
противника, – парировал Кельвер, – лучше них выполнить
рекогносцировку укреплений не сможет никто.
– Благодарю вас, господин ден Геллер, – внимательно глядя в
глаза Кельверу, кивнул Карм, – я запомню ваш искренний порыв,
однако пока ваше предложение, нужно полагать, принесет больше
вреда, чем пользы. Неожиданное появление дирижаблей в небе над
Ахтыбахом переполошит врага получше артиллерийского обстрела, и
тогда противник уж точно успеет подготовиться. Я надеюсь, ваши
подопечные, господин генерал-министр аэронавтики и авиации, проявят
себя наилучшим образом, как только боевые действия вступят в
активную фазу.
Вокруг снова захихикали и зашушукались. Кельвер, отводя глаза от
полных иронии взглядов со стороны соседей по столу, осторожно
поправил на висках прическу, стараясь прикрыть ладонями пылающие
уши, – такую откровенную отповедь он в последний раз получал разве
что от родителей в далеком детстве, будучи застигнутым за
воровством яблок в соседском саду.