– Пожалуйста.
Я ухмыльнулся и взял трубку. Баба явно не дура и заблокировала двери, чтобы я не мог её вытащить. И окно открыла только частично: можно было просунуть ладонь и не больше. Набрав свой собственный номер, я начал слушать длинные гудки. Уверен, что моя мобила сейчас разрывается голосом Тилля Линдеманна, орущего «Mutter» в салоне машины, но объект-то этого не знает. Хотя то, что я выясню номер её телефона, ничего не решит – она вполне могла пользоваться временной сим-картой. И даже засекретить номер. Не глупая, полтора года скрываться сумела; значит, знает, как заметать следы.
Девушка не сводила с моего лица холодных глаз, словно внимательно изучая его. Если честно, под её взглядом мне захотелось поёжиться, но я кое-как удержался. И дело не в почти драгоценном серебристо-нефритовом цвете радужки. Просто её взгляд был сканирующим, как будто она уже догадывалась – кто я и зачем на самом деле попросил её остановиться.
Сбросив вызов, я протянул мобильный в оконную щель и пожал плечами:
– Не берут трубку.
Она снова сощурилась, на этот раз сильнее, и резко выхватила у меня телефон. Опустив глаза к экрану, сняла блокировку пальцем и открыла исходящие вызовы. Ухмыльнулась и посмотрела на меня. Ну да, в Эстонии не может быть номеров с кодом Московской области.
– Фору дашь? – спокойно спросила мадам, отбрасывая мобильник на пассажирское сиденье.
Я пожал плечами и убрал руки в карманы пальто. Наручники приятно звякнули и охолодили мои пальцы.
– Всё равно ведь найдут. Не я, так кто-нибудь другой.
Хотя, признаться, тот факт, что она осознавала моё преимущество, мне польстил. Приятно так польстил. Даже захотелось погладить по головке с непонятным переплетением белоснежных волос и дать вкусняшку, как послушной собачке.
– Предпочитаю попробовать ещё раз, – серьёзно ответила она, поворачивая ключ в замке зажигания. – Отойди, иначе ноги отдавлю.
Я послушно отошёл и невольно улыбнулся. А она молодец, держится. Хотя взгляд стал немного затравленным и лицо жёстким, но держится. Не показывает страха. Но боится ведь, видно, как тонкие пальчики задрожали на руле, и подбородок задёргался. Даже пожалеть захотелось, такая милашка. И за что её в расход хотят пустить, непонятно.
– Полчаса, – бросил я во всё ещё приоткрытое окно. – А потом баста. Если найду, сама знаешь, что будет.