Сейчас же он не спал, смотря на луну, блеклое отражение дневного величия солнца, которое никогда не менялось и осознавал, что нашел то что искал, не в солнце и не в себе, а в таких постоянно разных глазах, которые в этом огромном мире, каким-то чудом оказались рядом. Его рассудок не мог понять, как такое возможно, но его душа сразу все поняла. И казалось, что все не так плохо, как есть на самом деле, что все просто не может быть так плохо. Что, возможно, он просто еще не понял, не привык к тому, что хорошее не просто может быть, а оно совсем рядом. А источник его, молчаливо каждый день сидит в углу, безучастно смотря сквозь материю, не осознавая какую силу, содержит в себе, и какую силу разбудил в душе Коула.
Иногда же ему казалось, что он наивно как ребенок радуется новой игрушке, пройдет время и игрушка потеряет былую ценность. Она изменится навсегда, потеряет ауру, а может, изменится он, ослепнет, и не увидит этот ореол, который радовал его детские глаза. Прожитые жизни говорят, что это правда, но никто не может ответить, зачем мы живем. Ради того, чтобы слепнуть? Или ради того, чтобы сохранить свои детские глаза?
Чтобы их сохранить, надо быть хоть чуть-чуть наивным. Тогда жизнь бьет больнее и чаще, но не закономерная ли это плата за то, чтобы видеть эту силу, заставляющую улыбаться? Спросите у слепого, что бы он отдал за зрение, какую боль бы стерпел? Спросите у «серого» человека, с серой жизнью, чтобы он отдал, чтобы стерпел за то, чтобы видеть детскими глазами?
Ответ очевиден для каждого, и тут не надо искать слепого или «серого». Жизнь, выбивая из нас наивность, все же оставляет улики. И мы их видим, но не замечаем, думая об очередном ударе.
Коул на секунду закрыл глаза и представил ее. Что в ней такого, спросил он у себя. Нельзя сказать, что она понравилась ему из-за каких-либо внешних данных, ведь он даже не видел ее лица, лишь жуткую гримасу теней. Но тот свет, идущий от ее глаз, оживил его душу, и ему все равно как она выглядит. Хоки видит ее детскими глазами. Но боль в ее глазах, не позволяет спокойно даже думать о ней.
Что бы им вдвоем удалось выжить, кто-то должен лишить себя детских глаз, и смотреть на серый мир, чтобы видеть тени, прячущиеся за яркими красками. Чтобы защитить того, кто будет освещать для него серый мир.