Надеюсь, вы уже поняли, что надо всем царили красота, природа, творчество. Велись разговоры о прозе, поэзии, критике. Они сопровождались раскуриванием сигарет в утончённых мундштуках, прищуриванием глаз, встряхиванием локонами (многие писатели носили длинные волосы). Одним словом, всё очень богемно.
Некоторые говорят, что никогда не нужно стремиться туда, где когда-то было хорошо, потому что прежние сентиментальные чувства превратятся в руины и сердце будет навсегда разбито, столкнувшись с грубой действительностью, исказившей черты любимых мест.
Подобные страхи терзали и меня, но спас… Интернет. Всего несколько нажатий клавиш, и я уже подробно проинформирована о произошедшей в Коктебеле катастрофе. О том, что парк Литфонда позаброшен, фасад столовой безнадёжно испорчен, набережная загажена вереницей едален сомнительного качества.
Однако… Коктебель – это вовсе не посёлок, набережная или Литфонд. Коктебель – даже не Дом Поэта, как бы кощунственно это не звучало. Что для богов чёрного вулкана мельтешение людишек у подножья? К счастью, они ещё не начали строить на его склонах уродливые хибары, хоть некоторые уже и подкрались совсем близко как, например, дорогостоящая вилла популярного тележурналиста, сильно смахивающая на ангар из промзоны. В природе, всё ещё сохранившейся вокруг посёлка, по-прежнему витает дух Древней Киммерии. На этом месте я предлагаю вспомнить Максимилиана Волошина:
Пойми простой урок моей земли:
Как Греция и Генуя прошли,
Так минет всё – Европа и Россия.
Гражданских смут горючая стихия
Развеется… Расставит новый век
В житейских заводях иные мрежи,
Ветшают дни, проходит человек,
Но небо и земля – извечно те же.
На второй день по приезде мы отправились на Карадаг. Мой муж Олег, никогда не поднимавшийся в горы, волновался. Надо сказать, не без оснований. Затащить пусть и на небольшую высоту сто двадцать килограмм живого веса – затея опасная. В начале похода всё чуть было не закончилось бесславно. Один из подъёмов оказался настолько крут, что бедный толстяк, пыхтя и утирая пот, уселся на камень, не в силах продолжать экспедицию. (Сам он при этом настаивал на сравнении его с жирным боровом, перевозившим домработницу булгаковской Маргариты: «Вот вспомни, как он пытался хвататься за траву копытцами»). К счастью, дальнейший путь протекал с меньшими энергозатратами, и в итоге это магическое место покорило супруга. Ущелья, разломы, застывшие в конвульсиях остатки лавы и ощущение прикосновения к чему-то трансцендентальному.