…Внутри храма был виден пустой гроб, а рядом – коленопреклоненная фигура отца Витольда в черной рясе.
…На траве слева возлежала очень дородная женщина в черном домотканом платье, ее лицо казалось спокойным, глаза закатились.
…Возле широко распахнутых церковных дверей стоял кривоногий старикашка с хитрым востроносым лицом.
– Это дед Заяц, наш старейшина, – пояснил Дерт, сын Дарта. – А голова уже в управу пошел, объяснительную писульку в город стряпать. Токмо чего он там толкового напишет? Ни шиша!
Меня эти дела по большому счету не касались, вот только, не ровен час, из города могли нагрянуть стражники для разбирательства. Хотя к исчезновению тела кузнеца я никакого отношения не имел, они все же могли заинтересоваться моей персоной, а это сейчас совсем ни к чему. Впрочем, поживем – увидим…
Похлопав по плечу Дерта, сына Дарта, который вновь радостно оскалился, я кое-как протиснулся сквозь толпу и, ощущая устремленные вслед любопытные взгляды, не слишком быстро, сдерживая шаг, пошел по пригорку. Позади Дерт, сын Дарта, косноязычно разъяснял общественности, кто я такой и что мне здесь надо.
Над дверью управы – деревянного одноэтажного дома с распахнутым окном – черной краской было коряво написано: УПРАВА. За окном виднелись стол и склонившийся над ним бородатый мужик. Я свернул влево, миновал пригорок и увидел каменное здание с круглой башенкой, подходящее под описание отпрыска Дарта. В старом саду перед домом стояли беседка и колодезный сруб. Подойдя к двери, я постучал и обнаружил, что она не заперта. Я вошел и крикнул:
– Эй, Хит! Хуансло Хит! Где вы… дедуля?
Никакого ответа. Я двинулся по коридору, одну за другой толкая двери и заглядывая за них. Половицы скрипели под ногами.
Спальня – кровать, шифоньер и несколько стульев. Затем кладовая, где обнаружились подвешенные к потолку длинные колбасы, бочонок с квашеной капустой, большая корзина с яблоками и на полке – десяток закрытых железными крышками банок из тонкого стекла. Баночки наполняла желто-зеленая вязкая жидкость, похожая на рассол, но слишком для него густая. В жидкости плавало нечто бесформенно-продолговатое, и, приглядевшись, я понял, что это морские устрицы без раковин. Я брезгливо поморщился и, взяв из корзины яблоко, покинул кладовую.
Дальше располагались кухня и горница, или как там, в сельских домах, называются эти просторные помещения с обеденным столом и длинными лавками… Ничего необычного. Я уже собрался продолжить осмотр, но тут слева раздалось кряхтение. Шагнув внутрь, я посмотрел.