В этих лучах Кудрявцев с непонятной для себя радостью разглядел в соседке изъян – на ее красивом, он бы даже сказал аристократично красивом лице было слишком много косметики. Так много, будто незнакомка шампанским и монументальным тортом собралась праздновать по крайней мере полувековой юбилей. Грим этот скорее уродовал, чем красил хозяйку. А когда она повернула гордо посаженную голову направо, открыла широко рот и мазнула рукой по лицу, словно не веря своим глазам, красота ее вмиг превратилась в нечто жуткое, искаженное ужасом.
Вслед за судорожным движением ее руки вскочил и Александр. Вскочил как привык – внешне неторопливо, плавно – в то же время стремительно, успев поставить на место стул и обогнуть не самый маленький по размерам двухтумбовый стол раньше, чем изо рта незнакомки исторгся удивительно высокий и оглушительно громкий крик.
– Нетребко, блин, – весело усмехнулся Кудрявцев. Почему-то ничто не тревожило его; энергия бурлила в организме, словно ему, подполковнику, было двадцать, впереди ждала полоса препятствий, а вокруг так же беззаботно и напористо бегут друзья однокашники – курсанты Ташкентского высшего военного общевойскового училища.
Некоторым – совсем ничтожным, комариным – диссонансом настроению послужила гильза, отлетевшая от носка берца (все таки выстрел в висок был!) и штаны, часть знаменитой полевой формы российского десантника, которые уже на втором шаге почему-то поползли вниз. Так – с АПС в правой руке и ремнем, поддерживаемым левой, он спрыгнул в соседнюю комнату. Именно спрыгнул, постольку паркетный пол там оказался сантиметров на двадцать ниже его линолеумного.
Этот факт подполковник отметил краем сознания. Гораздо важнее было заткнуть фонтан нестерпимого человеческому уху звука, что он и сделал, отвесив соседке оплеуху – экономную (чтоб следов не осталось) и в то же время достаточную, так что красавица отлетела на собственную кровать и там замерла, глядя испуганно и с какой-то необъяснимой надеждой на Кудрявцева.
– Ну что ж, будем соответствовать, – ухмыльнулся он, обозревая картину так ужаснувшую незнакомку.
Кусок чего-то железного и непонятного, больше всего похожего на переднюю часть паровоза (или электровоза – пока было неясно) еще покачивался на отрезке рельсового пути метров пяти длиной и в такт этому куску дергалось то немногое, что осталось невредимым от раздавленной многотонным грузом женщины. Еще одной женщины, неведомо как оказавшейся рядом с разоренным жилищем Александра.