– Здесь разве не туговато? Но выглядит прекрасно.
– Анащпь, – поперхнулась Элиночка, – нет, ничего, как скажешь, – нельзя так! Разалелась, как пионерка, у самой уже старший за полночь является весь в помаде, стервец! Лунин, выходя из кабинки, зачем-то вытянул из-под сердца змеёнчатый бумажник. Догнав его у кассы, Эльза хотела прокричать сквозь приливший к векам туман: «От одного касания… короле… испра… перевер… дура, что я несу?!». Но вслух сказалось:
– Ты колдун, да?
– Может быть, да. Может, нет. Смотря что вы считаете волшебством, – двадцатипятилетний наглюк протянул засуетившимся магазинщицам сто зелёных.
Прежде чем выйти на проспект, он ещё в сумерках напялил свои кротовьи кругляки – и что сквозь них видно? – и стоял, сразу выросший, заслонивший всё, буквально всё, и если бы нашёлся невидимый свидетель, то Эльза послала бы свидетеля к чертям, потому что понятно, что хотела сама, но зачем он это сделал? За что такой подарок? Как быть теперь, как быть дальше? Пригодился бы невидимый советчик. Невидимый, а главное – ни с кем на этой планете не знакомый, советчик, что сказать?
– За что такие деньги платят, если не секрет?
– За творческий подход к ремеслу, – отчеканил Андрей Лунин, оклад три тысячи рублей, ООО-ААА-УУУ.
– Разве это творческая работа – вер… шщи… Ну – это?
– Оппять уссловноссти! Слямзить у других – это творчество, да, а своим умом и своими руками создать – чёрная работа, тьфу! А вы попробуйте разработать такой шрифт, по-английски, кстати, character, чтобы он передавал характер тех, кто им будет пользоваться, а?! – и опять вернулся в мир шпильчатых коробок, прозрачных покровов и призрачных устроений.
– Раз-ра-бо-тать? Ой, я в разработках, я в этом ничего не понимаю, но, наверное, надо многое уметь? – Эльза, Эльза с пластиковой пакеткой в руке, Эльза на шумной русской улице в русском шумном городе, Эльза видела перед собой только рекламную надпись над киоском напротив: «Если не сейчас и не здесь, то когда и где?».
– Я не оратор, в русском языке не силён, и часто путаю кисловодское с краснопресненским, знаю… Не осмелюсь даже назвать себя графиком… Не знаю, что другим для этого надо! Делаю то, что умею! – Лунин, в кои-то веки ощутивший себя Андреем Андреевичем, что-то высчитал на бесциферблатных часах, и:
– Как-нибудь в другой раз. Прощайте.