– Ешь, сынок, больше ничего нет, – ласково ответила Инна Викторовна, поглаживая сына по голове.
– Не хочу есть. Еда невкусная, в садике лучше кормят, – не утихал мальчик, явно стараясь разозлить родителей.
– Мать сказала ешь, значит, ешь, – проговорил Сергей, раздраженный не меньше сына безвкусными котлетами.
Данилка упрямился, ковыряя все время в тарелке. Инна Викторовна не выдержала и, забрав его ужин, сказала:
– Не хочешь, не кушай.
– Я «Лунтик» хочу смотреть.
– Иди смотри, сынок, – ответил Сергей, горячо любящий сына.
Мальчик с веселым смехом убежал к телевизору. За столом осталось три человека. Вероника тихо накалывала на вилку котлеты, боясь шевельнуться лишний раз. Всегда совместные времяпровождения оборачивались для нее пытками: ее любо не замечали, но чаще всего унижали, стараясь побольнее надавить на те места, которые и ей самой не нравились, а именно: инфантильность ее отца, внешность серой мышки, старая одежда, редкие волосы, мешки под глазами, как будто девушка сама была виновата в том, что такая родилась.
И как только она об этом подумала, Сергей обернулся в ее сторону и спросил:
– А ты чего копаешься? Тоже есть не хочешь?
– Нет, я буду есть, – тихо проговорила Вероника.
– Вкусно, да? – поинтересовалась Инна Викторовна, усмехаясь над ней.
Дабы угодить родителям хоть в чем-то, девушка набрала побольше воздуха в легкие и сказала:
– Да, вкусно.
– Тебе бы только пожрать! – закричал Сергей. – Ничего не делаешь по дому, учишься плохо, выглядишь и того хуже. Остальные девчонки как куклы ходят, а ты мымра.
– Какие оценки ты получила сегодня? – спросила мать, пропустив мимо ушей слова мужа.
– Никакие, – спокойно ответила Вероника, хотя на глаза у нее навернулись слезы.
– Вчера три по геометрии получила, – издевательским тоном ответил Сергей и довольно откинулся на спинку стула.
– Три?! – воскликнула Инна Викторовна, взгляд ее глаз стал злым и холодным. – И ты мне ничего не сказала?
– Я хотела… – промолвила девушка, вытирая слезы.
– Чего плачешь как маленькая. Кто виноват в том, что ты не можешь учиться? – закричал Сергей. – Я всегда проверяю твой дневник и мне становится стыдно, что моя падчерица не может ответить хотя бы на четыре.
– Но я учу, а у доски все забываю от волнения, – оправдывалась Вероника, искренне желая поскорее выйти из-за стола, чтобы не видеть ни мать, ни отчима. Как будто прочитав ее мысли, Инна Викторовна командным тоном проговорила: