Тут-то меня и спасла Ната, выстрелив
в тварь на опережение. Стрела вошла в висок и застряла в черепе.
Вот только гремучника это не убило. Тот злобно поднял голову,
посмотрев на девушку. В этот момент в него прилетела следующая
стрела, попав прямо в глаз. Гремучник свалился, но всё ещё был
жив.
Он заполз на меня и мутанта, который
меня прикрывал. Приваленный такой кучей я уже ничего не мог
сделать.
Тварь раскрыла пасть прямо перед моим
лицом. В этот момент с её пасти вырвалась ещё одна стрела,
остановившись в сантиметре от моего глаза. Голова монстра бессильно
зашаталась, угрожая упасть на меня, и проткнуть торчащим
наконечником стрелы.
Я вжал голову в трупы слева от меня.
Гремучник всё же завалил свою голову, но стрела лишь поцарапала мне
щеку.
— Ты там живой? — раздался крик
сверху.
— Не знаю, — честно ответил я
огрубевшим голосом.
Я и правда чувствовал себя неважно.
Причём не из-за множества ран или горы трупов на мне. А именно
из-за внутреннего напряжения. Было такое чувство, что я сейчас
взорвусь.
— Вырубай трансформацию. Постарайся
успокоиться, — донёсся совет девушки.
Легко сказать, когда ты не похоронен
заживо под кучей мутантов.
Я всё же сосредоточился на своём
состоянии и первым делом привёл в норму дыхание. Стало немного
легче и думаю, у меня бы получилось прийти в норму. Но тут
засуетился всё ещё живой мутант, которого я держал. Он грызанул
меня за руку, чем снова привёл в ярость.
Я схватил тварь одной рукой за
челюсть, а второй за верх головы. Резким движением я свернул ему
шею. Глухой хруст и тварь больше не сопротивляется.
Я же всё ещё был в ярости. Кровь
горела внутри, глаза жгло, словно раскалённые угли. А думал я лишь
об одном. Хочу убивать. Не сидел бы я сейчас в этой яме — порвал бы
Нату на несколько частей.
— Тебе нужно успокоиться, иначе
останешься мутантом, — произнесла она совершенно спокойно.
Конечно, ей ничего не грозит. Это я
здесь превращаюсь в мутанта. Стоп. Она сказала, что я мутант?
Я взглянул на свои руки. Кроме того,
что на них живого места от ран не оставалось, они ещё были чёрными,
мускулистыми, а местами ещё и с небольшими шипами, выступающими из
кожи.
— Какого хера? — изумился я.
Удивление было таким сильным, что
затмило собой злость. Я начал приобретать человеческий облик. Кожа
посветлела, шипы скрылись под ней, а мышцы потеряли
гипертрофию.