— Ну так вот, дружище, — Илья Петрович запустил крепко сжатые кулаки в карманы брюк и теперь стоял, покачиваясь с мыска на пятку.— Моя дочь вернулась в Москву.
— Как? Когда? — Глеб Владимирович был явно удивлён. — И надолго ли?
— Это зависит от твоего сына. Если мне что-то не понравится в его поведении, то Агата уедет обратно, и никакой свадьбы не будет.
— Да что ты так переживаешь, Илюша? С парнем все прекрасно, поверь. Молодые любят друг друга.
— Они уже виделись вчера на его празднестве, и Агата уехала оттуда одна и расстроенная, в то время как твой сынок продолжал кутить напропалую, так что внуши своему сосунку, чтобы он постарался всё исправить и доказать свои чувства моей дочери.
Глеб Рощин нахмурился. Илья явно был взбешен, а в таком состоянии с ним шутки плохи. Ещё по девяностым Глеб помнил, каким тот мог быть, если что-то шло вразрез с его планами. Пожалуй, придется провести серьезную беседу с Феликсом.
— Я обязательно поговорю с парнем, Илюш, хотя не думаю, что в этом есть необходимость. — Кивнув, Илья Петрович поставил опустевший бокал на стол и направился к двери. — Передавай от меня привет Агате, — крикнул ему в спину Глеб.
Феликс
Феликс только угомонился, уютно устроившись в гнездышке из девичьих рук, ног и сисек, когда телефонная трель выбила его из состояния блаженства.
Да ёж вашу за ногу! Он же поставил телефон на ночной режим, что только самые важные люди могли дозвониться!
Отец.
Чёрт!
С трудом выкарабкавшись из девичьих объятий, нажал на зелёную кнопку.
— Добрый день, сынок, — строгий тон отца не вязался со словами.
— И тебя с утром.
— Утром?! — вот теперь стало ясно, что Рощин-старший вне себя от злости. — Ты в окно смотрел?
— Если честно, то нет. Сказать по правде, я даже в зеркало еще не смотрел.
— А вот это бы тебе не помешало сделать, сучёнок. И я даже знаю, кого ты там увидишь, раздолбай!
— Ну говори, говори. Наверняка сейчас начнёшь что-то про свиней или еще кого…
— Меньше чем через полчаса я буду стоять у твоей двери, и тогда ты о себе узнаешь всё.
— Какие полчаса, пап? — вот тут Феликс струхнул. Нервно огляделся по сторонам. Везде бардак, на стеклянном столе остатки порошка, в постели шлюхи… да… — Жду тебя, бать, засекаю время.
Едва отключившись, он так заорал, что девки аж подскочили в кровати, и вошел в ванную. А когда вышел — нахмурился, зацепившись взглядом за девку, расположившуюся в его кресле и нагло раздвинувшую ноги.