Так вот: при таких условиях, зачем им всё это знать и помнить? Сейчас они более-менее нормально живут, а если будут понимать, что происходит, не станет ли только хуже?
Может, и не станет. У них сейчас должна быть весьма странная жизнь, Швецов-старший, наверное, вообще у себя периодически подозревает какую-нибудь психиатрию. Потому что нельзя жить с выпадающими из памяти кусками жизни (а еще всякими недомоганиями неясного происхождения) и вообще ничего не заподозрить. Или можно? Может быть, он просто не может долго думать о том, что у него что-то там не вспомнилось, не сошлось и выпало. Но значит ли это, что его можно не расколдовывать?
Ладно, моральные дилеммы — не моё, в этом я в очередной раз убедилась. Зато можно зайти с другой стороны. Вот ведь есть же у меня контракт. Ребенка по контракту учить надо. Ребенка, который может что-то запоминать и понимать, учить наверняка проще. Значит — что? Значит, логически и магически правильно будет попытаться натаскать Лену на снятие заклинания. Тогда она сможет помочь себе сама, а мне будет проще ее учить. Одна только небольшая помеха тут есть. Маленькая такая, незначительная почти. Я и сама-то не знаю, как такую красоту снимать. Но это ничего, это нормально. К моим услугам (теоретически) вся мощь библиотеки Комхрана.
Перо вещего ворона истлело на треть. Я решила, что с меня пока что хватит, а перо надо экономить. Мне еще Лене заново гадать, и кстати, надо уже точно прояснить вопрос, действительно ли она Норе Штерн кровная родственница. А то мало ли что, у них тут куда ни ткни, найдешь неожиданный поворот. Так что проверить не помешает. Экспертиза была бы дешевле и проще гадания, конечно, да где взять нориной кровушки... будем играть тем, что имеем, ладно уж. В общем, отложила я перо, отнесла посуду туда, где ей самое место, и села за ноутбук, потому что набивать такие полотна текста со смартфона — пальцы отсохнут. А я обещала отчитаться Ирине Евгеньевне обо всем, что узнаю. И вот теперь, похоже, самое время.
«Инночка, вы помните, что делают с гонцами, приносящими плохие вести?» - Ирина Евгеньевна умудрялась писать как-то так, что я практически слышала эту наигранно укоризненную интонацию: мол, мной-то она довольна, я молодец и много всего раздобыла, но новости плохие (да уж чего хорошего!).