– Я тебя отчислю из отряда.
Она распахнула глаза:
– Неужели ты можешь быть таким жестоким.
– Могу, Альвина. Я командир боевого отряда, и меня в первую очередь беспокоит внутриотрядная дисциплина. Любовь же на войне – дело последнее.
– Тогда зачем ты взял всех нас в отряд?
– А тебе было бы лучше, если бы я тебя не взял?
Она размышляла над ответом недолго.
– Нет, мне было бы хуже. И если ты меня отчислишь, станет хуже. Я просто умру без тебя… – Она вздохнула глубоко, протяжно и с такой тоской, что Кирилл скрипнул зубами от внезапно нахлынувшей жалости.
Но нет, не по-командирски такая жалость, совсем не по-командирски! Зубами ее рвать, зубами…
– Хорошо, я обещаю, – сказала Альвина, вытирая глаза. – От меня тебе тоже не будет ржавых пистонов.
Кирилл облегченно вздохнул…
А с Викой было и того проще, поскольку все любовное общение между ними ограничивалось одними намеками и легкими подколками – да и то с ее стороны. Кирилл же и вовсе никогда не выделял громильшу номер два среди остальных бойцов. Разве что по росту, пока не появилась рядом громильша номер один…
Он был прям и короток:
– Говорят, Шиманская, ты втрескалась в меня. Это правда?
– Кто говорит?
– Народ, а он все знает!
Вика тоже не смогла сдержать кривой усмешки:
– Дать бы этому знатоку в лоб, чтобы языком не бил!
Говорить она могла все что угодно – эта кривая усмешка все сказала Кириллу красноречивее всяких слов. Точно такие же мины при беседе с ним были и у Ксанки с Парой Вин. Это были улыбки безнадежной любви, ничего не имевшие общего со спокойствием уверенной в его чувствах Светули.
Несмотря на свои габариты, Вика оказалась слабее Пары Вин. Едва только он заговорил о том, что не потерпит проявления ревности, Шиманская закивала:
– Не рви сопло, командир! Уж со мной-то у тебя никаких проблем не будет. Я – девочка хладнокровная, у меня башню от несчастной любви не снесет. Это я тебе обещаю стопроцентно. Можешь меня отдать под трибунал, если сорвусь! Сама признаюсь в злостных умыслах!
Тут даже не потребовалось облегченно вздыхать…
Тем не менее и этой ночью он продолжал внушать метелкам чувства, необходимые для поддержания дисциплины в отряде. А чтобы не запутаться в составе парочек, сочинил вирш:
Ксанке любить Шакиряна…
Викочке – тёзку-буяна…
В Мишку влюбилась Альвина…
В Юрочку – Александрина…