- То есть, вы думали, если для Ярослава Быстрицкого бесплатно, то и для вас бесплатно? Так я вас разочарую: я этот кофе запишу на его счёт и потом выставлю его торговому центру. И с вашим так же сделаю, а «Магия» потом пошлет этот счет Канцелярии.
Капюшон заинтересованно дрогнул.
- Я смотрю, вы разбираетесь в вопросе.
«Вы это должны знать гораздо лучше меня», - чуть не сказала Света. Но не сказала. В голове её забрезжило некое подозрение, пока что не оформившееся до конца, а потому не озвученное нигде, даже на этих страницах.
- Разбираюсь, сталкивалась уже, - ответила она. - Но если не получится, будете должны мне двести рублей. Я о них благополучно забуду, и мы с вами вернемся к началу нашей беседы про взятки, - капюшон приподнялся, из-под него показалась улыбка. Света записала на свой счёт сразу сто тридцать очков. - Пейте, скоро ведь остынет всё. Хотите сесть за столик, чтоб я вас не забалтывала, или посидите со мной у стойки?
- Пожалуй, я посижу тут, - кивнул Дмитрий Валерьевич и наконец-то снял капюшон. На его голове еще некоторое время клубилась, переплетаясь с волосами, остаточная тьма, но потом она рассеялась, оставив в покое и четкий ревизорский профиль, и губы с притаившейся у краешка улыбкой, и слегка вьющиеся темно-русые волосы.
- Отлично, - кровожадно потерла ладонями Света. - Тогда рассказывайте, вы просто так будете на нас жуть нагонять или со смыслом? Вы что-то конкретное ищете?
Он сделал глоток, одобрительно кивнул, поставил чашку на стол и только собрался что-то сказать, как дверь открылась, и вошли две посетительницы. Условно постоянные, то есть не каждый день заходящие в кофейню, но достаточно часто, чтобы Света знала в лицо их, а они — её, и чтобы Света сразу, не спрашивая, начала делать два капучино.
- Добрый вечер, девушки, вам как всегда?
- Нам «как всегда» с мятным сиропом и парочку круассанов, - сказала одна из них, облокачиваясь о стойку. Она для Светы большого интереса не представляла. А вот та, вторая, которая сейчас рассеянно поддакнула заказу и снова уставилась в телефон... вот она была как раз для Светы, по её профилю. Слабое оранжевое свечение окутывало её с головы до ног. Что она делала? Сюжет продумывала? Стих записывала? Просто вдохновенно гнала что-то несуразное в диалоге с подругой? Что бы это ни было, Света собиралась придать этому дополнительный импульс. Поэтому в тот момент, когда она подавала гостьям их стаканы, руки её излучали невидимое им, но ощутимое для Светы (и для внимательно наблюдающего Дмитрия Валерьевича) вдохновение — густое, теплое, оранжевое.