Если уж говорить совсем честно, мужчины умели загораться ничуть не хуже, особенно молодые мечтатели... и старые мечтатели, и среднего возраста мечтатели тоже были ничего, просто до них было сложнее достучаться, чем до молодых. Но женщины Свету все равно восхищали больше. Ладно, пожалуй, она все-таки просто любила женщин.
Света работала музой. То есть, на самом деле, еще она работала бариста в кофейне, но это была работа по совместительству, хоть и выглядела как основная. Она подавала людям кофе и напитки на основе кофе, периодически — так часто, как только могла — для особенно перспективных посетителей сдабривая их порцией вдохновения. Подавала и смотрела, что будет.
Иногда вдохновение, попавшее в человека, проходило вообще не замеченным: какая разница, какая идиотская рифма в голову пришла? Не до нее сейчас, столько проблем, список покупок вспомнить, еще раз покрутить в голове конфликт с женой или начальником... какое, в пень, творчество, какие стихи-картины-образы, вы издеваетесь, что ли? Но чаще что-то всё-таки происходило. Кто-то принимался пробивать в интернете, где тут ближайший канцелярский магазин (или радостно вспоминал, что он расположен здесь же, в том же торговом центре, в углу которого притаилась Светина Безымянная кофейня). Кто-то находил в сумке ручку и начинал набрасывать в блокноте — не суть важно, что именно: стихотворение (первое в жизни, с рифмой «кровь-любовь»), диалог для старой, давно забытой пьесы, придуманной в юности, идею для стартапа, который непременно взлетел бы, если бы в мире было чуть больше единорогов и говорящих пони, сценарий для детского праздника, который скоро грядет и ужасно бесит...
Это могло быть что угодно. Но в ту самую минуту, как в посетителе кофейни запускался творческий процесс, он начинал совершенно самостоятельно вырабатывать невидимую ему, но заметную посвященным энергию. Для Светы это выглядело как теплое оранжевое свечение, исходящее от человека. Это были ее чаевые. Деньгами она, конечно, тоже брала, особенно с тех, кому вдохновения не досталось. Но эти мистические чаевые были гораздо слаще. Она ими не питалась, если вдруг вы подумали именно это. Конечно, возвращала себе потраченное, но и только. Все остальное шло впрок самому человеку.
И если бы вы, как любой нормальный человек (ну ладно, как ненормальный человек, способный поверить в раздачу вдохновения), спросили бы Свету: «Но твоя-то выгода в чем?» - она ответила бы: «Именно в этом».