Я прислушалась.
Вроде, криков не слышно. Может, слухи о жестокости инквизиции были
преувеличены?
— И не услышите, -
будто прочтя мои мысли, сказал Реджин. - На стенах установлены магические
заглушки, чтобы посторонние звуки не мешали вести другие допросы.
Заметив ужас в моих
глазах, он усмехнулся и, положив исписанный лист в стол, поднялся:
— Следуйте за мной.
Я встала и на
негнущихся ногах пошла за инквизитором.
Мужчина остановился
у железной двери и открыл в ней маленькое окошко.
— Взгляните.
Я приблизилась к
двери и заглянула в отверстие. Эта допросная была гораздо больше той, в которой
находилась я. Помимо стола здесь были пыточные приспособления. Шери сидел в
центре помещения, прикованный к железному стулу. Над моим братом склонился
палач, и я отшатнулась от окошка.
— Не надо!
Прекратите! Шери ни в чем не виноват! Он просто на такое не способен!
Чувствуя, как по
щекам текут слёзы, я бросилась на инквизитора с кулаками, но мгновенно
оказалась прижата к стене, ощущая, как мужская ладонь медленно сжимается на
моей шее. Я с ужасом смотрела на своего мучителя, не замечая в его глазах ни
капли сочувствия. Таких жестоких людей встречать мне ещё не приходилось.
— Меня не
интересует, на что он способен, а на что нет, - произнёс инквизитор. Щеку
опалило чужое дыхание. Я забилась, но вырваться из его железной хватки
оказалось невозможно. - Меня интересует другой вопрос. На что вы готовы пойти
ради спасения своего брата?
В глазах уже
темнело, легкие горели от недостатка воздуха.
— На все, -
прохрипела я.
Железные тиски,
сжимающие горло, ослабли, а потом и вовсе отпустили. Я закашлялась и, лишившись
опоры, сползла по стене. Чтобы не потерять равновесия, пришлось упереться
руками в грязный пол. Так унизительно я себя ещё никогда не чувствовала. Как же
в этот момент я ненавидела инквизитора! До скрипа зубов. До потемнения
рассудка. Но мне приходилось терпеть, ведь на кону стояла не только моя жизнь,
но и жизнь брата. А его я подвести не могла. Просто не имела права.
— Тогда сегодня в
полночь придёшь по этому адресу, - с этими словами он протянул мне клочок
бумаги.
Пальцы дрожали. Я
попыталась прочитать, что на нем написано и не смогла: глаза застилали слёзы.
— Здесь даже у стен
есть уши, а мне не хотелось бы, чтобы о нашем разговоре кто-то узнал. Это
понятно?