Я отпустил беднягу и тот упал на колени схватившись руками за
горло тяжело дыша.
- Вставай, свежак, - подал я ему руку, - очень надеюсь, что мы
друг друга поняли.
- Отныне забудь свое прошлое имя, - начал было Джин, но я его
перебил.
- Мы не дома, здесь в ходу обычные имена, пусть так и
останется.
Джин замолчал, но согласно кивнул.
- Как тебя зовут, солдат?
- Светлый Леонид Максимович, старший лейтенант, - отрапортовал
он.
От такого несуразного сочетания я слегка улыбнулся, но нашел в
себе силы промолчать.
- Вот что, Лёня, - обратился к нему Джин, - сейчас я дам тебе
пистолет, а ты пройдешься от машины к машине и каждому, кто там
есть, сделаешь по контрольному выстрелу в голову. И помни, что это
больше не твои друзья, а лишь твари, которые при первой возможности
захотят тебя сожрать
От такого предложения у Лёни перекосило лицо в ужасе, но он тут
же совладал с собой и согласно кивнул, протягивая руку за
пистолетом.
- Я всё сделаю.
Лёня неровной походкой зашагал к ближайшей машине, откуда
доносилось утробное урчанье, открыл дверь и расстрелял в упор всех
пустышей. Та же участь ждала и остальных, когда же всё закончилось,
он вернулся к нам и, держа пистолет за скобу, протянул с ним
руку.
- Оставь себе, - сказал ему я, - возьми патроны, приведи себя в
порядок и поехали. У нас очень много дел и очень мало на это
времени. Поторопись.
Я переоделся в форму военных, обыскал каждый карман и сложил
награбленное в одну кучу. Было много оружия, снаряжения и немного
денег, а также документы сложил отдельной кучей.
- Всё нам брать нет смысла, - задумчиво почесал густую бороду
Джин, - возьмем только самое необходимое и патроны.
Через час мы были уже полностью готовы. Залили полный бак,
собрали всё, что может пригодиться, а остальное сожгли вместе с
телами. Конечно их найдут, но тогда мы будем уже достаточно далеко.
Дорога через перевал была длинной и чертовски неровной, так что нам
приходилось ехать максимально медленно.
Джин рассказывал свежаку о нашем мире, о дарах, тварях, опуская
лишние подробности вводил в курс дела, а я сидел за рулем и
погрузился в собственные мысли. Вспоминал о былом, думал о том, что
нам предстоит и всё чаще сжимал кулаки от бессилия. Ненависть к
Фрицу бурлила внутри меня, сжигала и доводила до состояния близкому
к обмороку. Я ненавидел его каждой своей клеткой, каждым седым
волосом на голове и от бессилия просто опускались руки. Вспоминал
Лину, которая осталась рядом с ним безвольной куклой, с которой он
мог сделать всё что угодно пока нас нет. Самое дерьмовое, что я
ничего не мог сделать. Его ни убить, ни перехитрить, он сильнее
нас. Он преследует только ему понятные цели, ничего плохого нам не
сделал, но ненависть к нему была осязаемой, её сила нарастала с
каждой секундой и поглощала меня всё дальше, в глубину подсознания,
откуда выбраться я уже не смогу.