Или окончательно убьёт меня. В любом случае я пока не вижу
глобального смысла своего существования. Если на Земле у меня были
цели, смысл… И всё это было осязаемым, то есть я мог этого всего
достичь, то чего я хочу? Герцогства? Невозможно… Пока невозможно.
Чтобы достичь моей жизни в комфорте я должен полагаться на навыки,
которые получу из своего характера. А характер куётся в опасных
ситуациях. Кто-то скажет: ты спятил Люцион, совсем шарики за ролики
заехали. И он будет прав… Полностью. Я действительно застыл на
распутье. Эти кошмары… Эта разница. Между человеком двадцать
первого века и человеком средневековья. Это всё неправильно… Тот,
кто пытается цепляться за обе части — рано или поздно сойдёт с ума.
Или я уже начал сходить с ума? Главное сейчас понять… Да. И найти
ответ я смогу только там. Когда побываю на краю гибели: то точно
пойму кто я всё-таки, что мне делать и стоит ли вообще мне жить в
этом жестоком мире. Ведь идея о самоубийстве меня так же завлекала…
Я боюсь смерти. Но передо мной встают глаза и лица тех, кого я
умудрился убить. Они умирали и их глаза были такими спокойными,
чистыми… Она уходили раз и навсегда, и больше не страдали… Быть
может мне тоже стоит уйти?
Эта война ответит на многие мои вопросы, если не на все. Или
окончательно убить меня. Что в принципе тоже неплохо… Потому что
мне по-настоящему трудно всё это.
Графства, что были западнее Де Ридо — уже переходили на военные
рельсы. Повсюду сновали Рыцари, наёмники, группы ополченцев. Во
многие места банально не пускали. К примеру нам отказали в ночлеге
даже в замке Графа и даже после того, как мы пообещали заплатить
весьма приличную сумму. В итоге опять мы ночевали на открытом
воздухе, так ещё и ко всему прочему — дождь эту ночь лил, как из
ведра. В итоге шатёр, который нам пришлось разбить в открытом поле
промок до нитки. Ох и намаялись мы потом его складывая. Как бы ещё
лошади не заболели, иначе нам придётся совсем плохо. Но высшие силы
нас миловали на этом поприще и моя Плотва, и Гзжмот Сира Яна —
ходили здоровыми и в меру сильными. А вот мул Голяк, походу, всё же
оказался слишком слаб. Ибо шёл он будто с каждым мигом всё
медленнее и медленнее.
После того памятного разговора, так же поменялось отношение Сир
Яна. Он будто стал жёстче со мной, постоянно говоря об убийствах,
рассказывая истории про войны, в которых участвовал. Буквально дня
за три до Шуценшфталя мы натолкнулись на военный кордон. Было
пасмурно и мрачно… Ветер носил пожухлые листья по дороге, а на
встречу нам направлялись крестьяне из окрестных для Шуценшфталя
деревень. Это была полноценная эвакуация. Как мы узнали до этого —
часть жителей укралась в Шуценшфтале, который прекрасно укреплён, а
часть, те, что дальше от города — направились на восток. Притом шли
в основном — старики, женщины и дети. Мужчин отобрали в ополчение.
Крестьяне были одеты в простые, многие в рваные, одежды и несли
совсем мелкий скарб. Неприятное зрелище, ведь от вереницы
эвакуирующих всё время доносился детский плач, мольбы да и
настроение вокруг такой толпы было премерзким. Естественно они с
любопытными взглядами наблюдали за теми, кто в пику им, ехал
наоборот на запад, сражаться. А так как мы с Сиром Яном были
доспешенными воинами, то в наших мотивах сомневаться не
приходилось.