Эх, прекраснодушные идеалисты, знали бы вы, куда толкаете
страну. Я-то прошел многие из этих кругов ада, и обладаю таким
послезнанием, что открывать его прекраснодушным «юношам бледным, со
взором горящим», то же самое, что дать ребёнку спички.
- Да, молодой человек, впору бы и обидеться на вас и ваши слова,
но я уже не молод и некоторую толику разума накопил. Обязательно
прочту и обдумаю. Вы тут дали такой литературный и социальный
анализ книги, что трудно с таким не согласиться.
- Андрей Дмитриевич, а я не только о вас лично говорил, а в
целом о судьбах нашей научной интеллигенции. Она замечательно
разбирается в научных проблемах, но мало смыслит в житейских. Вот
её и «пользуют» всякие мерзавцы, уж извините за некую грубость
сравнения.
- Как бы то ни было, возможно, что я соглашусь с вашим анализом,
а может и нет. Но важнейшим остается вопрос: что вы предлагаете
делать и какие шаги предпринимать? Некоторые цели я понял, но мне
необходимо тщательно осмыслить эти предложения. Однако, просто
отойти от борьбы и не подымать голос протеста, для меня это трудное
решение. Нужна твердая уверенность в реальности предложенных
мер.
- А вы сначала прочтите книги, всесторонне осмыслите, обдумайте
нашу беседу, никто вас не торопит и силой не затягивает в свои
сети. Сочтёте нужным, впоследствии, ещё раз пообщаться со мной,
милости просим, всегда буду рад. Вы один из немногих с кем мне
приятно иметь дело. Я всегда уважаю твердую и принципиальную
позицию и открытое высказывание своих взглядов. Это мне весьма
импонирует, кроме вас, мало с кем из деятелей оппозиции я стал бы
беседовать, а уж тем более пожал бы им руку. Вам же с огромным
удовольствием, даже если мы не станем в будущем соратниками.
И я протянул свою руку для приветствия, к ошалевшему Андрею
Дмитриевичу.
После чего он осторожно, но крепко пожал детскую ладошку. Это
было настолько душещипательно и сопливо, что я резко решил изменить
концовку беседы.
- В заключение мне хотелось бы, из врождённой вредности,
напомнить вам, уважаемый Андрей Дмитриевич, о годах правления
Доброй королевы Бесс[9], английский народ по сию пору чтит её и
любит. А знаете ли сколько было публичных казней и просто убитых в
годы её правления? История оставила нам разнящиеся цифры от 100 до
300 тысяч жертв. Она далеко в том превзошла правление своего
батюшки короля Генриха VIII, и во много крат своего современника -
Иоанна Васильевича, прозванного Грозным со всей его опричниной. В
абсолютных цифрах это просто ужасает, а в процентном отношении и
вовсе. Она закономерно находится в рядах самых кровавых правителей
истории: Атиллы, Чингиз-хана, Тамерлана и этот список можно
продолжать до нынешних дней. Её современники - католики и пуритане,
в своих мемуарах дают ей свою оценку, и особенно её сподвижникам,
тому же сэру Уолсингему[10], но суд истории и память народа
сохранила совсем иной образ Королевы-девственницы, что тоже крайне
нелогично, учитывая её любовников в юные годы.