– Иваныч? – тихо окликнул его знакомый голос. – А, Иваныч?
Прапорщик почему-то сразу понял, о чем его будут просить. Именно просить, раз обратились именно так, по отчеству. Но он никуда не торопился. Не открывая глаз, подставив лицо солнцу, медленно сделал несколько затяжек, слушая, как пролетавший вдоль хребта ветер негромко свистит в ушах. Голос терпеливо ждал. Ухтыблин докурил, открыл глаза, поплевал на окурок, бросил его под ноги, присыпал галькой и только потом поднял голову.
Под низким деревцем с редкой листвой, которое каким-то чудом держалось корнями за каменную почву, стояли носилки. На них сидел Тайсон с вытянутой вперед раненой ногой. Боец медленно поворачивал ступню в разные стороны, словно любовался измазанным ботинком. Гримаса боли иногда искажала его лицо, и тогда спецназовец негромко ругался сквозь стиснутые зубы. За этой процедурой внимательно наблюдал стоявший рядом Резкий.
– Ты что делаешь, Авдеев?!
– Уф! – выдохнул Тайсон, вытирая пот со лба. – В стороны больно поворачивать, но на пятке стоять можно, я думаю, только шнурки потуже затянуть. Все нормально, Иваныч.
– Да? – рассеянно поинтересовался прапорщик, думая о своем. – Ну, это хорошо.
– Товарищ прапорщик, – снова проговорил Резкий, – Иваныч!
– Чего тебе, Одинцов? – сурово осведомился Ухтыблин и перевел взгляд на Тайсона: – Ты почему встал, Авдеев? Кто тебе разрешил?
– Да ладно тебе, Иваныч, – негромко проговорил Резкий. – Дело есть.
– Какое еще дело?! – возмутился прапорщик. – Совсем распоясались! А ну, позови сюда фельдшера!
Резкий шагнул вперед и неловко, оберегая раненую руку, опустился на камень рядом с командиром. Ухтыблин сдвинулся в сторону, с подозрением глядя на бойца:
– Ну, что здесь происходит?
– Давай мы останемся, Иваныч. А что? Позиция отличная, продержимся до вечера. Чего ты зря ребят ложить будешь? Да и зачем? Ты забираешь группу и уходишь, у тебя ценный информатор, рисковать нельзя. Дойдешь до места быстро и вызовешь «вертушку». А мы пока здесь повоюем. Все равно с нами далеко не уйдешь. Ну, как тебе моя стратегическая мысль, а?
– А не пошел бы ты вместе со своей (здесь прапорщик принялся употреблять нецензурные, но вполне понятные бойцам выражения)… мыслью! Здесь командую я, и вы будете выполнять мои приказания!
– Ерунда сейчас это все, Иваныч, – вздохнул Резкий, – оставаться надо нам. Мне и Тайсону. И чем быстрее ты уйдешь, тем быстрее вызовешь вертолет, и тем больше у нас шансов спастись! Неужели ты этого не понимаешь? Так уж получилось, Иваныч, – негромко проговорил он, отрешенно глядя на зеленеющие холмы. – Да и нам оставаться не хочется, хочется в госпиталь, на уколы к симпатичной сестричке ходить. Но это немного попозже.