– Иди в «Лумумбу», – посоветовала ей Майя Исааковна. – Это для иностранцев, но тебя возьмут. Там общежитие большое, все приезжие. И тебе там будет все-таки полегче. И вступительных экзаменов нет. А не возьмут – поступишь еще куда-нибудь. В библиотечный, например. Самое милое дело.
Она обманула детдом на целый год: ей было всего семнадцать, когда ее взяли в «Лумумбу». Она не чаяла, что возьмут, но ее взяли. Правда, подоплеку своей удачи она поняла несколько позже. А пока у нее приняли документы, дали место в общежитии… Элла выбрала филологический факультет.
Она впервые оказалась не в огромной общей спальне, а в комнате на четырех человек. Иностранных студентов селили так, чтобы они могли общаться друг с другом только по-русски. Поэтому в соседках у Эллы оказались вьетнамка Суан Мин, кубинка Ампаро Муньес и немка из ГДР Карола Зигель. Им повезло: Элла помогала им готовить задания по русскому. Сама она на подготовительном отделении усиленно занималась английским: именно английский, а не французский оказался самым главным языком в мире.
У Эллы обнаружился настоящий талант к языкам. Через полгода она уже свободно болтала по-английски и читала книжки. Французский тоже не забывала: в университете была прекрасная библиотека, не то что у нее в детдоме. Здесь она прочла основные произведения своего любимого Мопассана: «Жизнь», «Милый друг», «Пьер и Жан»… И рассказы, великое множество рассказов. У нее появился еще один любимый писатель – Диккенс, певец заброшенных детей. Она жалела, что не узнала его раньше, но в детдомовской библиотеке почему-то был только один роман Диккенса, поздний и нехарактерный для него: «Большие ожидания». Здесь же она прочла все: «Домби и сын», «Давида Копперфильда», «Крошку Доррит», «Холодный дом» и, уж конечно, «Оливера Твиста». Ей не понравились только «Записки Пиквикского клуба», но тут все дело было в переводе. Много позднее, прочитав роман в подлиннике, Элла поняла, как была не права.
В институте Элла продолжала учиться как в школе: она все еще рыла свой подкоп. Но перед ней встала проблема дополнительного заработка. Прожить на стипендию было физически невозможно, а кругом столько соблазнов! Иностранные студенты привозили на продажу одежду, обувь, книги, магнитофонные кассеты и даже сами магнитофоны – не такие, как древняя «Яуза» у нее в детдоме, а небольшие, компактные, со встроенным радиоприемником. И приемники эти были с не зажатыми частотами, по ним можно было ловить Би-би-си, «Голос Америки», «Немецкую волну»… Можно было слушать «Битлз», которых она не знала в детдоме.