Гюнтер хорошо помнил эту войну. Ему тогда было девятнадцать, он работал в финском геотермальном проекте, и вдруг весь мир скорчился в спазме и чуть не уничтожил сам себя. Из-за чего, главным образом, он и решил покинуть планету.
– Давайте не будем о политике? Я устал от разговоров об Армагеддоне.
– Эй, разве тебя не вызывала Гамильтон? – спросила вдруг Аня.
Он глянул на Землю. Восточное побережье Южной Америки как раз пересекало одну из балок несущего каркаса купола.
– Да ну, еще успеем доиграть партию.
Кришна с тремя дамами выиграл. Очередь сдавать перешла к Хиро. Он быстро перетасовал карты и стал раздавать быстрыми сердитыми шлепками.
– Так-так, – сказала Аня, – ты чего какой хмурый?
Он сердито посмотрел на нее, снова опустил глаза, будто стал застенчивым, как Кришна, и глухо сказал:
– Я лечу домой.
– Домой?
– На Землю?
– Ты с ума сошел! Когда все того и гляди взлетит на воздух? Почему?
– Потому что я чертовски устал от Луны. Пожалуй, хуже места не найти во всей вселенной.
– Хуже? – Аня окинула взглядом террасы садов, изящные изгибы тропинок, ручьи, восемью сверкающими водопадами ниспадавшие с верхней террасы в центральное озеро, откуда вода перекачивалась обратно наверх. Люди прогуливались среди огромных розовых кустов мечтательной скользящей походкой, из-за которой движение на Луне внешне напоминало движение под водой. Другие входили и выходили из офисных тоннелей, останавливались посмотреть на зябликов, выписывавших в воздухе фигуры высшего пилотажа, и направлялись к оранжерее. На среднем ярусе пестрели яркими шелками, бирюзой, киноварью и аквамарином палатки, где работники в свободное время выставляли плоды своих досугов: плетеные корзины, пресс-папье из оранжевого стекла и тому подобное, а также проводили занятия по постинтерпретивному танцу и разборы елизаветинской поэзии. – По-моему, тут славно. Немножко многолюдно, пожалуй, но все еще только начинается.
– Похоже на базар, но я не о том. Это… – он запнулся, подбирая слова, – это все равно что… Меня беспокоит то, что мы тут делаем. Вгрызаемся в грунт, разбрасываем вокруг мусор, разрываем горы на части – ради чего?
– Ради денег, – сказала Аня. – Товары народного потребления, производственное сырье – будущее наших детей. Что в этом такого?
– Мы строим не будущее – мы строим оружие.