– Мне нужно кое-что от тебя.
– Очевидно, у тебя были серьезные причины для того, чтобы навестить старину Римуса. Не будем в них особенно углубляться, ты ведь знаешь – я не из любопытных… Но поверь, я крайне переживаю за тебя. Я встречал твою милую даму с темно-рыжими волосами в госпитале, она просто нечто, Братишка. Верно, и ваши детишки вышли на загляденье, и я даже думать не могу о том, что кто-то может обидеть их. Прости меня, Джейсон, но все, что с вами могло случиться, наверняка связано с тобой. Скажи, если я не прав.
– Ты прав, и поэтому я здесь.
– Яснее, Джейсон.
– Шакал. Он где-то близко. Похоже, он нашел нас через Гонконг и теперь начинает обкладывать меня, мою семью, жену и детей. Помоги мне, пожалуйста!
Обведенные серыми тенями глаза старика широко раскрылись, на лице отразилось страдание, смешанное с яростью.
– Доктор и Александр знают про это?
– Они вместе со мной. Может, они и не одобряют мой план, но как только они смогут стать откровенными с самими собой, то должны понять, что в основе основ всего лежит одно: Шакал и я. Помоги мне, Кактус.
В полумраке холла, единственным источником света в котором были лучи послеполуденного солнца, с трудом пробивающиеся сквозь тяжелые портьеры, старый негр критически осмотрел своего друга с ног до головы.
– А ты в хорошей форме, Братец Кролик, – заметил он. – Сок с утра пьешь?
– Я пробегаю по шесть миль каждое утро и самое редкое два раза в неделю посещаю гимнастический зал в университете…
– Этого я не слышал. Знать не желаю ничего о разных там колледжах и университетах.
– Больше не услышишь.
– Договорились. Но в тебе я ощущаю страх. Я не прав?
– Ты на высоте, Кактус, – расстроенно ответил Джейсон. – Иногда это просто внезапный телефонный звонок, в другой раз Мари с детьми где-то задерживается и я не могу дозвониться до нее… или кто-то незнакомый на улице спрашивает у меня дорогу. И все возвращается назад. Он возвращается назад. Шакал. Пока существует возможность, что он жив, я все время жду его, потому что он никогда не перестанет искать меня. По иронии судьбы вполне может оказаться, что его преследование основано на беспочвенных опасениях. Он полагает, что я могу опознать его. Но сам я в этом не уверен. Четкого образа этого человека в моей памяти не сохранилось.
– Тогда, стало быть, стоит известить его об этом.