– Лилит. Медея, ведьма Колхиды.
Я отшатнулся и…
– Врата закрываются, – произнес детский голос Эйдерн.
Волк, все еще держащий в зубах мою шпагу, тревожно прижал уши. Но женщина в огне больше не сказала ни слова.
Золотистые облака толкали меня к ней, и она распахнула мне свои объятия.
Волк и фигура в капюшоне прижались к нам. Прекрасный, грустный напев поднялся до тревожного рева, перешедшего в гром, который, казалось, мог разрушить планету.
– Это трудно, трудно, – сказала Медея. – Помогите мне, Эйдерн, лорд Матолч.
Огонь угасал. Вокруг нас расстилались залитые лунным светом болота, а серая пустота – не имевшая очертаний пустота, окружала их и простиралась до бесконечности. Даже звезд не было видно.
Теперь в голосе Эйдерн появился страх:
– Медея, у меня нет сил… Я слишком долго оставалась в мире Земли.
– Открой врата! – вскричала Медея. – Открой их хоть немного, или мы останемся здесь между миров навсегда.
Волк пригнулся и зарычал. Я почувствовал, как из его тела выливается стремительный поток энергии. Мозг его не был мозгом зверя.
Вокруг нас золотистый туман стал растворяться. Подкрадывалась серая пустота.
– Ганелон! – сказала Медея. – Ганелон! Помоги мне!
Пелена упала с моего мозга. Бесформенная тень начала заполнять его.
Я почувствовал, как эта бесформенная тень заполняет все мое существо, обдавая мозг черными волнами.
– У него есть власть, – прошептала Эйдерн. – Он – посвященный Ллира. Пусть он вызовет его – Ллира.
– Нет, нет. Я не смею. Ллир?
Но лицо Медеи было вопросительно повернуто ко мне.
У моих ног волк страшно зарычал и весь напрягся, как будто пытаясь грубой физической силой открыть врата между мирами.
Теперь я уже весь был погружен в черное море бесформенности. Мысль моя полетела вперед и наткнулась на пространство темного ужаса, бесконечного, необъятного, а затем… прикоснулась к чему-то…
Ллир… Ллир!
– Врата открываются, – сказала Эйдерн.
Серой пустоты больше не было. Золотистые облака потускнели и исчезли. Вокруг меня поднимались к потолку белые колонны. Мы стояли на небольшом возвышении, на помосте с нарисованными на нем странными фигурами и узорами.
Злая волна, прокатившаяся по мне, исчезла, но, страдая от ужаса и жалости к самому себе, я упал на колени, прикрывая руками глаза.
Я вызвал Ллира.