Май старалась запомнить
каждый изгиб, каждый поворот, отмечала картины на стенах, особую
резьбу на дверях. Незнакомое место могло стать опасным в любой
момент, и если бы пришлось искать путь к выходу, то было неразумно
пренебрегать мелочами.
Стоило двери за ней
закрыться, как Май подошла к окну, отодвинула тяжелую ткань штор и
распахнула ставни. В комнату ворвался жаркий вечерний воздух,
изгоняя из углов затхлость и горьковатый запах лежалой листвы,
взявшийся непонятно откуда. Помещение явно не готовилось для приема
гостей, но это не слишком смущало. Придется самой заниматься своим
убежищем.
Там же нашлось место и
для тяжелого письменного стола, и для низкой кровати, и для резной
тумбы у изголовья. Места вообще было предостаточно, комната едва ли
не вдвое превосходила по размерам ту, что была в доме матушки.
Отчего‑то Май казалось, что ее удел – крохотная коморка, а не
просторная спальня.
Дом вообще казался
нежилым. Кроме Базель и Клаудии Май не встретила ни одного
человека, не чувствовала запахов кухни, не слышала голосов, не
видела прислуги. Тени в коридорах казались густыми и недвижимыми,
воздух походил на кисель, и его не тревожил даже банальный
сквозняк. Со стен смотрели картины, давно растерявшие краски: с
полотен скалились странные твари и люди, едва ли похожие на простых
смертных.
Оставив клинок у стола,
Май решилась выйти в коридор. Хотелось увидеть больше, заглянуть в
темные уголки особняка, да и мысль, что что‑то происходит в
кабинете Клаудии, не давала покоя. Она чувствовала, что это важно,
и чувство это росло в груди и давило изнутри, мешая свободно
дышать.
Дверь скрипнула. Май
застыла, проклиная все на свете, ведь когда она заходила, то не
было слышно ни единого звука. Словно сам дом собирался выдать
обитателям ее намерения. Замерев на секунду, Май прислушалась, но
вокруг стояла непроницаемая тишина. Базель скрылась где‑то в
переплетении коридоров, предупредив, что через час зайдет снова –
проверит, как устроилась новая служительница.
При воспоминании о
женщине, Май непроизвольно коснулась горла. Базель была способна
одной рукой свернуть ей шею. И это могло произойти очень скоро.
Такая глыба плоти точно не историю там преподавала. Базель больше
подошел бы клинок и тяжелая броня. Представив, как хрупкие запястья
ломаются, точно сухие ветки, при первом же ударе, Май тяжело
сглотнула.