– Хмм, а он неплох, – неожиданно и
для толстяка, и для меня говорит побитый охранник, – можно его
попробовать.
– Что? Попробовать? – в глазах
толстяка Тейта проясняется. – Ты что, предлагаешь это милое личико
отправить на избиение? В ямы?
– Да, именно. А что, лучше будет,
если его отпорят плётками и отправят ковыряться в шахте? Этот
неумеха куда лучше в бою, нежели в уборке и прочей рутине, –
убеждает Тейта надзиратель.
Я бросаю взгляд на грудь стражника и
замечаю, что к его доспеху пришит небольшой кусок ткани,
изображающий три красные капли. У остальных надзирателей я ничего
подобного не наблюдал. Видимо, этот мужчина не последний человек в
этом лагере.
– Тьфу, делай с ним, что хочешь, –
сдаётся толстяк. – Главное – притащи мне кого-нибудь хотя бы в
половину такого же смазливого, как он, к концу дня.
– Идёт, – кивает стражник и переводит
взгляд на меня. – А ты – быстро опустил кулаки и шагом марш за
мной. И чтоб без глупостей, а то мигом отхватишь у меня и снова
отправишься сюда, к старине Тейту, только в связанном виде.
Я лишь на секунду замечаю какую-то
надпись над головой говорящего со мной надзирателя, но она тут же
исчезает. Что там только что было? «Уровень 8»? Или же мне
показалось?.. Надо будет спросить Ни, что за надписи оно мне
посылает тогда, когда его не просят.
Стражник выводит меня из покоев Тейта
и ведёт в другой край лагеря мимо сараев и спусков, ведущих к
рудникам. Здесь я ещё никогда не был. Меня подводят к небольшому,
но довольно крепкому маленькому сарайчику, в котором даже прилечь
из-за тесноты невозможно, и запирают внутри него.
– Сиди здесь. Считай, что сегодня у
тебя выходной, – сообщает мне стражник с тремя каплями на груди. –
Вечером я вернусь за тобой и расскажу, какое будущее тебя ждёт в
бойцовским ямах. Сиди тихо и не привлекай к себе лишнего внимания.
В противном случае мне придётся наказать тебя так, что языком ты
пользоваться больше не сможешь. Идёт?
Я выдаю какой-то раздражённый рык
из-за двери сарая, но стражник воспринимает это, как моё согласие с
его словами. Шаги мужчины отдаляются, я со злостью ударяю кулаком
по холодной рыхлой земле и меня окатывает волной поднявшейся пыли с
примесью песка.
Обстановка начинает нравиться мне всё
меньше и меньше. Кажется, на этот раз я влип по-настоящему. Похоже,
у меня талант. Нет, серьёзно, без шуток! У меня был целый мир, а я
забрался в одну единственную кротовую нору, находящуюся где-то
далеко за луной и оказался… в совершенно другом мире, но мало того,
мою задницу занесло в самое дерьмовое место из возможных – в лагерь
с рабами. Но я и на этом не остановился. Александр, мать вашу,
Войдовский никогда не останавливается, и теперь я в самом худшем
месте самого худшего места – в сраном сарае, из которого меня
доставят прямиком в какие-то бойцовские ямы.