- Что они делают? – спросила Кира,
но ответа не дождалась. Язык у Богдана не поворачивался, и краска,
горячая, злая залила лицо.
- Они ее арестовали?
- Да.
«Да, арестовали! Хочешь знать,
почему?! Да потому, что хранение автоматического оружия без
специального разрешения здесь запрещено. Настрого запрещено! Под
страхом смертной казни! Ты хочешь спросить, знал ли я об этом? Да,
знал! Идиот и мудила Богдан Богуславский прекрасно был осведомлен о
местных нравах, но понадеялся на русское «авось». Смерть подарил
бабе в награду за все хорошее! Башку бы ему, придурку, разбить и
руки оторвать, да нельзя! Нужен еще! Две жизни сейчас под его
ответственностью – клиент и ты, коллега, а потому бороться он будет
до упора. Вас спасать. А ту – не спасешь уже!» Богдан зарычал даже,
зубы стиснул до боли, ощутив во рту медный кровяной вкус. Глаза
глядели, фиксировали, волей-неволей, происходящее.
- Чей это автомат? – спросил
командир «коричневых беретов», подняв оружие над головой,
- У охотников не было такого
автомата, они не могли оставить его вам. Я не верю, что эта женщина
- партизанка, а значит, она хранила его для кого-то из вас. Может,
для тебя?
Жест небрежный, указующий, на
первого, попавшегося в толпе крестьянина. Солдаты подхватили
избранного, вмиг заломили руки и на колени поставили.
- Я спрашиваю последний раз, - пару
секунд офицер выжидал, потом подошел к обреченному. Вынул картинно
пистолет из кобуры, предохранитель щелкнул, дуло плюнуло огнем
человеку в затылок. Крестьяне вскрикнули, кто-то попытался
вскочить, но упал от удара прикладом. Офицер пистолета не спрятал,
ищущий взгляд прошелся опять по толпе.
- Кто следующий? Так будет, пока мы
не отыщем виновного.
Все правильно, децимация. Способ
наказания, придуманный еще древними римлянами и кем только с тех
пор не обкатанный. Детали по большому счету не важны, каждого ли
десятого казнить, или попросту, как сейчас, методом тыка. Результат
важен – сломить выживших, лишить раз и навсегда воли к
сопротивлению.
- Кто следующий, я спрашиваю? Может,
ты?
Очередной избранный рванулся, но
силы оказались неравны. Ткнули под дых, потащили. Никто из соседей
помочь обреченному уже не пытался – в землю смотрели, отводя глаза.
Не коллектив это и даже не толпа – стадо. Бараны, согнанные на
бойню.