– Георгий Александрович! Христом-Богом…
– Отставить! – снова перебил ее Гоша. Сначала объясни нам, как из Вали-горничной, пардон, из Валентины Геннадьевны Лобушевой ты превратилась в Лидию Павловну Нестеренко.
Валя потупилась.
– Да что тут объяснять? Я из колонии три с половиной года назад вышла, а куда податься? Со справкой об освобождении никто в домработницы не возьмет, а жить-то надо. Рядом с колонией поселок есть, на выходе все там останавливаются. Ну, и кому что надо… мне вот, документы справили.
– И какими документами ты разжилась в этом поселке?
– Да все сделала, что нужно было, – бесхитростно призналась Валя. – Медицинскую книжку, рекомендации от бывших хозяев. Справку милицейскую, об отсутствии судимостей, тоже. Люди глупые, они бумагам верят.
– Это верно, народ у нас наивный. Покажи, кстати, документики.
– У меня только паспорт с собой, остальное все дома.
Валя торопливо сбегала в прихожую, вернулась с большой хозяйственной сумкой. Нервно порылась в ней и достала паспорт. Гоша изучил первую страницу, медленно пролистал паспорт до самого конца, и снова вернулся к фотографии. Слегка царапнул ногтем край, внимательно изучил печать.
– Похоже, настоящий, – сделал вывод он. – А фотография переклеена. Правда, переклеена аккуратно, подозрений не вызывает.
– Вы его отберете? – Валя не сводила глаз со своего паспорта.
– Я теперь частное лицо, конфисковывать документы права не имею, – безмятежно ответил напарник. – Но имей в виду: использование поддельных документов, это тоже статья, два года запросто получить можешь. Я не пугаю, а предупреждаю, так, по-дружески.
Он протянул Вале паспорт, подождал, пока она снова спрячет его в какой-то потайной кармашек сумки и только тогда вернулся к основной теме.
– Значит, ты вернулась в город с чистыми документами начала искать работу. Хороших, как я понимаю, хозяев: чтобы за имуществом не слишком внимательно следили, а дом – полная чаша.
– Георгий Александрович, Христом-Богом клянусь!
– Оставь, Валя, – поморщился Гоша. – Я твою программу знаю, от начала до конца, и она мне совершенно неинтересна.
– Георгий Александрович! – Валя снова залилась слезами. – Да что ж вы меня слушать совсем не хотите? У меня ведь и в мыслях ничего такого не было! Я три года здесь отработала, и дальше собиралась! Дайте же объяснить!