Изготовление стеклянной чаши, принесенной одним изгнанником в Рим во время царствования Тиберия, чаши, которую он швырнул на мраморный пол и которая не рассыпалась, не разбилась при падении, а «получила только небольшую вмятину», которую тут же легко молотком выправили, – исторический факт. Если в нем сомневаются, то лишь потому, что наши современники не в состоянии сами это сделать. И все же в Самарканде в некоторых тибетских монастырях такие чаши и стеклянную посуду можно обнаружить по сей день; более того, существуют люди, которые заявляют, что они могут сделать то же самое в силу своего знания, высмеянного и всегда ставившегося под сомнение алкахеста – универсального растворителя. Это действующее вещество, которое Парацельс и Ван Гельмонт описывают, как некую жидкость в природе, «способную довести все подлунные тела как однородные, так и составные, до их ens primum, или изначальной материи, из которой они возникли; или же довести до состояния однородной равномерной и годной для питья жидкости, которая соединяется с водою и соками всех тел, удерживая при этом свои основные свойства, но если ее опять смешать с самой собою, то этим же она будет превращена в простую воду». Какая невозможность препятствует нам поверить в это? Почему алкахест не должен существовать и почему эту идею мы должны рассматривать, как утопию? Или это опять потому, что наши современные химики не могут создать его? Ведь, несомненно, совсем не требуется большого усилия мышления, чтобы прийти к заключению, что все тела должны были первоначально возникать из какой-то первичной материи, и что эта материя, согласно данным астрономии, геологии и физики, была жидкой. Почему бы золоту, о происхождении которого ученые так мало знают, не быть вначале первичной основной материей, тяжелой жидкостью, как говорит Ван Гельмонт, «по своей природе или по прочному сцеплению между частицами, которая впоследствии и обрела плотные формы»? Кажется, что очень мало абсурдного в вере в «универсальный ens, который растворяет все тела в их ens genitale». Ван Гельмонт называет его
«наивысшей и самой эффективной изо всех солей, которая, обладая высшей степенью простоты, чистоты, тонкости, одна лишь имеет свойство оставаться неизменной и неповрежденной теми веществами, на которые она оказывает свое воздействие, растворяя наиболее нерастворимые и неподатливые тела, как то камни, драгоценности, стекло, землю, серу, металлы и т. д. в красную соль в количествах, равных по весу растворенной материи; и это она совершает так же легко, как горячая вода растворяет снег».