– Ты, – указал он толстым пальцем на меня. – Правый ряд. И чтобы все чисто было!
И повел остальных дальше. Я приуныла. В ряду начитала двенадцать келий. И судя по тому, какой запах шел из первой, мало мне не покажется. Так и получилось, жрецы не утруждали себя уборкой и не отличались чистоплотностью. Грязные одежды, вонючие пятна на полу, остатки пищи. Видимо, это только ми не позволяли брать еду в келью.
Спустя несколько часов я ощущала себя усталой и разбитой. От непривычки мышцы ныли, пальцы едва сгибались, кожа на руках воспалилась и болела, спина не разгибалась. Я чувствовала себя древней старухой. А ведь грязные кельи еще не закончились.
– Эй, подруга, – услышала шепот Веснушки. – Я уже закончила. Помочь?
– Если ты еще способна шевелиться, то буду весьма признательна.
– Ха-ха, – хмыкнула Зорана. – Это разве ж это работа? Вот в хлеву у моего отчима – это да. К вечеру и я с трудом добиралась до кровати.
Вдвоем мы быстро домыли ряд, хихикая над незнакомыми грязнулями. К тому моменту как вернулся жрец, даже успели немного отдохнуть.
– Справились? – подозрительно спросил он.
– Да, мирай, – склонила голову Зорана. – Все чисто.
Жрец не поверил. Вошел в каждую келью и проверил. Провел пальцем по полу, по столу, принюхался, разве что на вкус не попробовал.
– Неплохо, ми, неплохо, – похвалил он. – А теперь помогите своим товаркам.
Сдержать стон отчаяния мы сумели с трудом. Но делать было нечего, пришлось помогать не таким расторопным ми с работой.
Обеда нам не полагалось, а на ужин я едва доползла. Что там нынче давали, даже не поинтересовалась, сжевала, не разбирая вкуса. До кельи меня вела Зорана, она же уложила в кровать. Постояла некоторое время рядом, качая головой, а потом потушила свечу и тоже легла.
Дни были похожи один на другой как капли воды. Сон, изъятие крови, завтрак, работа, ужин и снова сон. Раз в неделю ми водили в парильню, где мы мылись и меняли одежду. Вскоре мне стало казаться, что жизнь состояла только из непосильного труда. Ми обслуживали и себя, и жрецов. На что-то иное не хватало ни сил, ни времени, ни желания. Я хотела только одного, спать.
Но шло время, и я потихоньку втягивалась. Однажды ночью, внезапно проснувшись, нашла в себе силы достать флейту, спрятанную под кроватью. С любовью огладила корпус, дотронулась до отверстий и, наконец, поднесла к губам.