Впрочем, сложилось так, как и должно было сложиться…
По команде Ждана в воздух взвилась дюжина сулиц – защитники
метнули их удачно, в момент, когда противник заполнял площадку у
ворот. Стена щитов над головами свеев неизбежно разомкнулась, и
четыре сулицы нашли свои цели, раня и убивая врагов. А затем
славяне нестройной толпой яростно атаковали, в безумной надежде
потеснить хирдманов Серкера и закрыть ворота…
- Бей!!!
Однако вои Вышей не успели даже добежать до свеев, как их
встретил ответный град дротиков, сразивших едва не половину мужей.
Уцелевшие, сблизившись с врагом, сбились в тонкую линию из
тринадцати бойцов, и принялись иступлено колоть копьями, силясь
найти бреши между щитами викингов и всадить в них стальные
наконечники… Ждану, а также еще двум молодым, крепким парням это
удалось! Вожак славян верно выбрал момент для атаки – лишь часть
карлов Сверкера успели зайти в укрепление, а потому ярл не сумел
воспользоваться многочисленностью своих людей, обхватив врага с
флангов. В сущности, по фронту число сражающихся оказалось едва не
одинаковым...
Но хирдманы в большинстве своем были крепче и искуснее в битве;
впереди их стояли воины с топорами. И каждый из них после первых же
ударов противника старался поймать момент, когда стоящий напротив
воин отводит назад копье для очередного укола. В этот же миг карлы
стремительно рубили секирами сверху вниз – так, чтобы топорище
цепляло верхнюю кромку вражеского щита. А после мощными рывками на
себя свеи «раскрывали» защитников Выши – ведь и юнцы, и старики
были физически слабее отборных воинов ярла… В этот же миг хирдманы
второго и третьего рядов мощно и быстро кололи оставшуюся без
защиты человеческую плоть славян...
Все до единого пали воины Выши, не уронив чести рода, не показав
викингам спину. А Ждан, чей щит также ловко зацепили сверху и
дернули на себя, успел уколоть своим копьем навстречу. И когда его
грудь пробили два стальных наконечника, он умер, ощущая, как
дергается в руках собственное древко, другой конец которого
упирался в горло хрипящего и захлебывающегося кровью свея…
Но когда старый воин пал, уже некому было преградить путь врагу,
словно морской волной затопившей селение. Лишь Белян с внуками, не
успев к кровавой схватке у ворот, стоившей жизни семерым хирдманам
(и еще трое были ранены), спешно гнали детишек и баб к стоящей на
другом конце Вышей башни. Она имела собственную крепкую, дубовую
дверь, выложенный камнем подвал, в котором хранился запас зерна – а
главное, из подвала за вал вел подземный ход, ведущий к растущему
невдалеке густому сосновому бору. Многие успели спастись, укрывшись
в башне, но еще больше жителей были отрезаны от нее свеями, быстро
разобравшимися, куда бегут женщины. Они быстро срубили
преградившего им путь упрямого старика, чью душу раздирало страшное
чувство вины… И все же своей смертью Белян подарил последним
беглецам те считанные секунды, которых хватило, чтобы опустить
засов. А его внуки, обильно потея от напряжения, встали сразу за
дубовой дверью, готовясь принять последний бой и выиграть еще
несколько мгновений бабам и деткам, покидающим поселение.