Белик раздраженно дернул плечами, когда опекун прорычал что-то
грозное ему на ухо, но наконец подчинился и позволил себя
увести.
Таррэн проводил обоих странным взглядом.
– Я его убью, – спокойно сказал один из светлых.
– Брось, Элиар, – поморщился второй. – Это всего
лишь мальчишка. Если убивать каждого смертного, открывшего рот,
в мире останемся только мы и тупые карлики. А иметь с
ними дело еще труднее, чем с людьми.
– Он не к тебе набивался в противники, – задумчиво
согласился темный. – К тому же мне кажется – это и
есть те двое, кто нам нужен.
– Кто?! Сопляк?! – фыркнул Элиар.
– Нет, второй.
– Уверен? – скептически приподнял брови второй
светлый. – Не староват ли он для Стража?
– Я видел этот шнурок в Аккмале. Это каменная ящерица,
такое плетение крайне сложно с чем-то перепутать. Поверь, этот тот
самый, что показывал мне Мирдаис. Да и пароль купцу был назван
правильно.
– Что за пароль? – мгновенно насторожился Элиар.
– Тот, что открыл мне правитель Интариса. Седой, когда
пришел, произнес его верно. И я бы не хотел осложнять
отношения со Стражами.
– Кажется, ты слишком долго живешь среди смертных! Скоро
друзьями называть начнешь, а то и… Впрочем, дело твое. Идем,
Танарис, я голоден.
Таррэн покосился на раздраженного собрата, но промолчал. Только
продолжал настороженно прислушиваться к притихшему лесу, стараясь
уловить далекие голоса. И молча гадал про себя: кто из его
высокомерных родичей и чем успел обидеть человеческого мальчишку,
который едва голову не потерял от ярости? Чью сторону приняли бы
почти три десятка воинов, с таким напряжением ожидающих
окончания ссоры, если бы дело дошло до кровопролития? Как принять
грядущие извинения Стража, не потеряв при этом собственного лица?
Каким образом удержать светлых от желания поквитаться с пацаном за
это оскорбительное «ушастые»? И… к’саш! почему в желтых глазах
застывшего неподалеку гаррканца светится нешуточная неприязнь?
Весьма отчетливая и какая-то… осмысленная?
Ко всеобщему облегчению, надолго Белика не хватило: угрюмо
промолчав пару часов, поизображав из себя оскорбленную невинность и
поскрипев зубами от ярости, в конце концов он перестал
плестись в хвосте колонны и глотать поднятую телегами пыль. Сперва
подтянулся поближе, сердито отряхиваясь и пытаясь вытряхнуть из
пышных волос въевшуюся грязь. Потом попытался ехать отдельно. Но
вскоре плюнул на это безнадежное дело, ловко проскользнул мимо
бдительного дядьки и змеей пролез в узкую щель между Гарроном и
бортом одной из отчаянно скрипящих повозок.