"Радушные" хозяева заявились примерно через час после рассвета.
Уж эти уроды точно, и выспались, и позавтракали. Вон морды какие
довольные, что у Зи, что у Джарега. А вот у третьего, у усатого,
рожа – само равнодушие. Этот невзрачный хрен в сером костюме с
чемоданчиком наверняка и есть тот самый палач-дознаватель, которым
меня пугал менталист.
Так и есть. Стоило мне увидеть набор инструментов, которые
притащил с собой Хетос, как сонливость с меня словно рукой сняло.
Тут были, и громоздкие щипцы-клещи, и различные ножики, и
заточенные с одной стороны штыри, и подобие лобзика. Про небольшую
переносную жаровню упырь тоже не забыл. Раскалённый металл – это
классика. Плюс крюки, ремни, маленькие тиски. Я словно смотрел
хоррор про маньяка-мучителя, собирающегося развлечься с очередной
жертвой. Страшно? Да. Не то слово. Как я не готовился к предстоящим
пыткам, а на висках и на лбу уже выступили первые капельки
пота.
– Ну так что, Саня, не вспомнил? – с издёвкой поинтересовался
ухмыляющийся менталист.
– Нечего вспоминать.
– А голосок-то дрожит, – хохотнул Джарег. – Похоже, наш
Пожиратель уже в штанишки наделал.
Хрен тебе по всей морде, ублюдок! Спасибо солдату-охраннику –
помог справить нужду. Изорусь, обблююсь, но обоссаться не должен –
нечем. И ничего вам не скажу. На кону жизнь не только моя. Случись
что со мной, друзей вы моих не пощадите точно. И это для меня самый
мощный стимул.
– Да брось, Джарег. Любому на его месте было бы страшно. Это
нормально.
Садист сраный! Я не столько ваших железок боюсь, сколько
отсутствие Гвидо пугает. До смерти решили замучить? Помру – и
только тогда позовёте лечителя? Давайте что ли быстрее уже!
Ожидание – тоже элемент пытки.
Тем временем Хетос закончил приготовления и подал менталисту
знак, что готов начинать.
– Подготовить зрителей, – распорядился Хаман, и солдаты из
оцепления бросились к моим друзьям – по трое к каждому. Двое держат
повёрнутыми в нужную сторону. Третий затыкает рот и не даёт закрыть
глаза. Вот суки! И видно же по слаженным действиям, что не впервой
им такое. Заставлять смотреть, как пытают близкого тебе человека –
это пытка само по себе. Гестапо бля! И за это ответите!
– Последний раз предлагаю сознаться.
– Да не знаю я!
– Ну как скажешь. Приступай, Хетос.
***
Я открыл глаза. Боли не было. Как непривычно. Я уже и забыл, что
это такое – без боли. На роже у Зи всё та же улыбочка, какая не
сходила с вытянутого худого лица на протяжении всей экзекуции. Эта
крысиная морда мне теперь до конца жизни будет снится в кошмарах. Я
раньше даже себе представить не мог, что существуют такие глубокие
чувства. Теперь я точно могу сказать, что познал настоящую
ненависть. И настоящую боль.