На мой взгляд, это было наиболее подходящее место для них. Оба шантажиста были явно в нокауте и потому почти не трепыхались. Рядом стояла машина, за рулем сидел человек. Он внимательно наблюдал за происходящим, его прищуренные глаза встретились с моим взглядом. Я сразу понял, что он тоже член этой банды, может быть, даже глава ее. Я подошел к нему.
– Возьми это гавно, – сказал я, кивнув на валяющихся в грязи его товарищей. – А то от них слишком воняет. А я не переношу отвратительные запахи.
Гордый и довольный собой, я вошел в магазин, не обращая внимания на то, что происходит за моей спиной. Каким же я был идиотом!
Меня снова, как и тогда, распирала ярость. Больше всего на свете мне хотелось найти тех подонков и сделать с ними то же самое, что они сделали с Алексеем. Я почти не сомневался, кто автор этого взрыва. Если его совершили не те, кто наведывался ко мне, то уж точно кто-то из их банды. Как жаль, что я не могу выйти немедленно из больницы, просто руки дрожат от нетерпения, так хочется отыскать убийц. Ну, ничего, пусть они подождут немного, им еще недолго ходить по этой земле.
«Алеша, – шептал я, я не могу тебя воскресить, но я могу за тебя отомстить. И заверяю тебя: я непременно это сделаю. Пусть для этого мне потребуется отдать свою жизнь, но твоя смерть не останется безнаказанной».
Дав себе эту Ганибалову клятву, я почувствовал некоторое успокоение. По крайней мере я теперь знал, что мне предстоит делать после того, как я оклемаюсь. И коли судьба меня пощадила, то теперь мне надо как можно скорее окончательно прийти в себя, сбросить к чертовой матери больничный халат и вновь облачиться в свою привычную одежду. Меня ждут слишком важные дела, чтобы валяться тут.
Незаметно я снова заснул. Мне снился взрыв, чьи-то крики, затем чье-то исковерканное тело. Но это не было тело Алексея. Я внимательно присмотрелся и узнал в этом изуродованном трупе себя. Вернее то, что осталось от меня. Я глядел и не понимал, что происходит. С одной стороны я знал, что я – жив, ибо кто же тогда видит убитого, но с другой – сомнений не было в том, что погибшим был я. Я даже разглядел небольшой шрам возле глаза – след от давней юношеской драки. От этой раздвоенности мне стало совсем не по себе, мне хотелось крикнуть: кто же я на самом деле – мертвый или живой? Но никого по близости не было, я находился один, вернее в компании с самим собой. Только разорванным бомбой на куски. Не в силах больше выносить эту странную ситуацию, я закричал. И этот мой отчаянный крик прогнал родившуюся в моем мозгу страшную картину, а затем я погрузился в непроницаемую темноту.