– Выстрелите в меня, – вдруг сказал снизу человеческий голос. Подруги присмотрелись.
– Этот человек убирает двор, – сказала Певица.
– Только не насмерть, – крикнул голос, – вы же все равно промахнетесь!
Ре с силой захлопнула окно. Руки и пистолет были мокрыми от дождя.
– Какие бессмысленные люди ходят под окнами, – сказала она. – Совсем меня не боятся. – Ее заметно шатнуло.
– Я тебя боюсь, – сказала Певица.
Ре постояла, держась за сердце.
– Нет, не упала, – наконец сказала она. – Доведи меня до стула, – попросила Ре. Певица поддержала ее за худой локоть, оттопыренный от тела, как согнутая косточка.
– Я знаю, КТО ЧТО знает, бессмысленны ли люди или нет, – посидев, вдруг сказала Ре. – Это случай. И это даже проверяется. Если в нас, например, есть дальнейший смысл для проживания… Если мы для чего-то нужны судьбе, вот такие две, то мы будем сохранены… Значит, мы для чего-то заготовлены. В нас есть нужда.
– А как проверить?
– Вот так. – Ре взяла пистолет, прицелилась в то место на стене, где был оторван кусок обоев, стала стрелять в него. Пули, ударившись о стену, рикошетили веером в разные стороны, потом отражались от противоположных стен, потом еще и еще раз, пока секунд за тридцать со свистом они по очереди или вылетели в окно, разбив стекло, или впились в деревянный шкафчик. Обойма была выпущена вся. Певица страшно кричала сквозь выстрелы.
Ни одна пуля не попала в подруг. Стало тихо. Ре будто отрезвела и повеселела.
– Мы еще нужны, – перестав кричать, вдруг сказала Певица значительно и растроганно прижалась к плечу Ре.
– Это не в последний раз, – сказала Ре. – Позже я буду еще проверять.
Так посидели некоторое время.
– А мы не поговорим о любви? – ненасытно спросила Певица.
Нет, мы не поговорим о любви. Завтра поговорим о деньгах от мужчин и о драгоценностях. И надо бы завтра достать пиявок, дюжины две… Пора спать. Уже светает. Хотя я вряд ли высплюсь, я цокаю тебе всю ночь, как же ты храпишь, сучка!..
Разговор этот проходил в большой комнате, где стояла и кровать тоже. Разбитые часы показывали почти четыре часа ночи. Стол был усыпан окурками и пеплом. Нож блестел под лампой, наполовину испачканный мутной кровью. Так был истрачен еще один день из жизни подруг.