Покосившись через плечо на машину, словно опасался, что "Ока" может, как собачонка, увязаться за ним следом и подпортить ему имидж, Алексей Дубов поправил узел галстука и двинулся вверх по дороге к распахнутым настежь воротам. Это был не первый визит журналиста к археологам. По правде сказать, он вертелся около экспедиции с самого начала раскопок, рассчитывая первым сообщить миру о какой-нибудь сенсационной находке. Поначалу грозный профессор Осмоловский, в своих старых солдатских штанах и грязной тельняшке, с повязанной несвежей тряпицей бритой головой и с бородой веником, похожий не столько на профессора, сколько на умирающего от истощения флибустьера-неудачника, гнал Дубова с раскопа чуть ли не взашей, а потом привык, притерпелся и перестал орать, поняв, по всей видимости, что отделаться от назойливого журналиста не удастся. Это он правильно понял. Если бы профессионального репортера, каковым Дубов себя полагал, можно было напугать интеллигентной профессорской бранью, журналистика как таковая давно прекратила бы свое существование.
Правда, крикливый доктор наук оказался хитрее, чем можно было предположить. Помнится, перед тем, как окончательно капитулировать и перестать воспринимать Дубова как подозрительного и нежелательного зеваку, которого надо гнать в три шеи и не подпускать к раскопу на пушечный выстрел, он сказал: "Право, батенька, не понимаю, на что вы рассчитываете. Вам же первому это надоест, потому что ничего интересного вы тут не увидите в течение, по крайней мере, двух недель. А может быть, и месяца". И это оказалась истинная правда: Дубову очень быстро наскучило изо дня в день наблюдать, как полуголые люди на солнцепеке ковыряют лопатами неподатливый, за века слежавшийся до каменной твердости грунт или, собравшись в кучу, благоговейно разглядывают какой-нибудь глиняный черепок либо обглоданную собаками кость, и очень хотелось махнуть на археологов рукой и перестать ходить на раскоп, как на работу.
Однако Алексей Дубов был не только настойчив, но и терпелив, и потому в день, когда землекопы наткнулись на остатки старого фундамента, он, как обычно, слонялся вблизи раскопа, ловко увертываясь от летевшей с лопат земли. И именно Алексей Дубов не только осветил находку археологов в местной прессе, но и заманил сюда съемочную группу Центрального телевидения. Московские телевизионщики, конечно, остались недовольны снятым сюжетом (фундамент какой-то там церкви, пусть себе даже и тринадцатого века, – это, прямо скажем, не Троя и не набитый золотом скифский курган), однако в эфир его пустили и честно выплатили Дубову причитающуюся ему сумму.