Мужчина откинулся спиной на спинку стула, устроившись поудобнее и с наглой улыбочкой заявил.
— Я еще пирог не попробовал. А ты всегда такая гостеприимная?
— Могу с собой завернуть, как раз супругу угостите.
Выражение лица мужчины тут же поменялось, и мне моментально стало стыдно. Что я творю…
— Простите, Олег Николаевич, — попыталась улыбнуться, — просто я устала и сейчас, правда, не лучшая хозяйка…
Он демонстративно приподнял бровь и спросил равнодушным голосом.
— Федор утомил тебя?
Я резко повернулась к нему спиной, иначе не удержалась и высказала бы этому идиоту все, что о нем думаю.
— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Моя личная жизнь вас не касается.
Стала с остервенением намыливать стакан, когда почувствовала, что Филатов подошел ко мне и прижался со спины. От неожиданности я вздрогнула и выронила стакан в раковину, расплескав хлопья пены прямо на платье. В шоке я не могла даже повернуться, замерла, слыша его дыхание рядом с собой.
— Ну же, расскажи мне Катерина, — мужчина замолчал и я почувствовала перемену в нем, словно из одного режима он перешел в другой. Таким Олега Николаевича я еще не знала, — он касался тебя здесь?
Раздался его тихий голос, и бедро обожгло прикосновением его ладони. Словно тысячи иголок вонзились в это место, мой голос дрожал.
— Что вы себе позволяете?!
Я попыталась развернуться, но Филатов прижался ко мне еще теснее, буквально впечатываясь в мое тело. С ужасом я почувствовала прикосновение языка к своей шее, и с губ сорвался тихий возглас. Его руки держали меня за талию, не позволяя пошевелиться, я дрожала, чувствуя, как подкашиваются колени, и ненавидела себя за это. Эта пытка длилась вечность. Но затем я услышала его шепот прямо в ухо.
— На его месте я бы отлюбил каждый миллиметр твоей кожи.
Я даже не успела вникнуть в его слова, как почувствовала, что он медленно расстегнул молнию на платье. Это стало последней каплей. Вскрикнув, я резко вырвалась из его захвата, развернулась и оттолкнула его от себя. Мне хотелось его ударить. Злость, казалось, переполняет меня до самых кончиков пальцев. Но в большей степени я злилась на саму себя. Это невозможно, но именно на этого ублюдка мое тело откликнулось, и мне стало на самом деле противно от себя.
— Я хочу, чтобы вы ушли, — я старалась не смотреть на него, боясь увидеть самодовольную ухмылку на его лице, — уходите.