И еще это значит: мне нужно поотпираться.
— С чего вы решили, что я монах? — возмутилась я. — Я с отцом приехал.
— Волосы порезаны криво, — ткнул пальцем Рош, — одежа, какую добыл. Так-то верно, лучше в бабьих туфлях, чем на дереве болтаться…
Рош резко замолчал и задул свечу. Все замерли и затихли. Кто-то пробежал по переулочку, потом донеслись вопли, крики, чей-то плач совсем рядом. Мне в плечо кто-то дышал и всхлипывал, но в темноте я ничего не могла увидеть, лишь нащупала руку — детскую? — и бережно сжала, получив ответное переплетение тонких пальчиков.
— Можно, я с тобой буду? — услышала я шепот на ухо. — Я Мишель. Они моих родителей убили и сестру, а я убежала. Мне двенадцать.
Я кивнула, не особо понимая, различила Мишель мое согласие или нет. Бедные дети, боже мой, за что им все это, или они привыкли?
— Тихо там, — прошипел Рош. — Беду накличете.
Я протянула руку — Мишель прижалась к моему плечу. Выбрала, бедная малышка, самого безопасного спутника — монашка, неизвестно, кто здесь прячется. И сколько. И куда собирается бежать, когда возможность представится.
Вопли стихли, но мы сидели еще достаточно долго, пока Рош не распорядился глухим шепотом:
— У кого там хлеб? Дайте всем. Понемногу, чтобы хватило. И смотрите, чтобы Фуко не протянул свои руки дважды.
Пошло движение. Тишина меня не пугала, наоборот, я была шокирована здравомыслием и организованностью людей. Так не бывает в первые дни, это стадия, когда уже все привычны, когда даже самый безмозглый сделал вывод и понимает, что приведет к гибели всех или хотя бы его одного. Сколько дней уже длится бунт? Какие области им охвачены? Реагируют ли как-то местные власти, есть ли у нас хоть какой-нибудь шанс? Мне повезло, что меня заметили — услышали шаги? Маловероятно. Высматривали улицу? Уже вернее, значит, в двери есть прорезь или окно.
В меня ткнули куском черствого хлеба, и я получила ответ на свой вопрос, как давно идет бунт. Что-то все же у меня не сходилось… Что?
— Давно вы здесь? — спросила я у Мишель. Глаза мои немного привыкли к тьме, я рассмотрела, что у нее светлые волосы. — Куда-то пытаетесь дойти?
Не больше шести-семи часов, иначе вонь, характерную для таких убежищ, я почувствовала бы даже здесь, в средневековом городе. Здесь было смрадно, но не пахло дерьмом. Мишель помотала головой.