Сияющая перспектива угасла на мгновение, но Старуха взяла себя в руки.
– Я не бабушка, называй меня тетей. Конечно, я дам тебе поесть. Заходи в дом.
Пока маленький мужчина заходил в дом (первый мужчина со времени смерти отца шестнадцать лет назад), Старуха прикидывала в уме, как много тепла и ласки она еще способна подарить. Тепла и ласки оказывалось достаточно на целый полк солдат.
Час спустя Старуха, вся в гриме и в прекрасно-зеленом платье выходила из такси перед дверями дома не то Художника, не то Продавца. Поклонники таланта еще не собрались, потому что Старуха приехала намеренно рано. Она не любила пробираться сквозь толпу поклонников, а еще больше не любила, если в урочное время такой толпы не было. Вообще говоря, старушечьи поклонники предпочитали опаздывать и позволяли себе без всяких извинений входить посреди концерта.
Старуха осмотрела сцену с роялем, стоявшим для мебели, поправила стол с вазой и вазу на нем, в который раз вздохнула о том, что люминесцентные лампы слишком гудят и будут портить своим гудением ее восторженный шепот в самых возвышенных местах стиха. Все было как обычно, только на сердце было необычно тепло.
Мальчика (Старуха уже называла его в мыслях «Мой Мальчик») она накормила и попросила постеречь подвал. Мальчик невинно согласился. Старуха заперла его в подвале, чтоб не сбежал, дала ему фонарик и книжку стихов, чтоб не скучал, и поспешила на поэтический вечер. Веста бегала по комнатам и лаяла, шарахаясь от каждой тени. Веста была очень труслива.
Первой пришла давняя поклонница – толстая графоманка старшешкольного возраста и завела разговор о лирике Пушкина.
Старшешкольную графоманку Старуха не любила, потому что знала, что та лечилась от психического расстройства и не совсем излечилась. Графоманка считала себя продолжательницей пушкинской линии и в школе, вместо сочинений о Пушкине, писала сочинения о самой себе. Потом стали собираться другие поклонники, тоже давние знакомые, завязался непринужденный разговор и вечер начался сам собой без звонка и объявления начала. Поклонники выходили, входили, возвращались снова, пересаживались поближе или подальше. Молодые поклонники приводили с собой новых друзей. Новые лица Старуха замечала так, как коршун замечает полевку – с хищной радостью и намертво.