Забыла?
- Да Боже мой, кто будет это проверять? Скажем, что жили вместе и всё. Штамп есть, кольцо есть, зачем всё усложнять? Зачем портить нервную систему? Ясно же, что мы друг друга на дух не выносим.
Я стою на ступеньку выше и вижу, как вздымается её грудь, как беспокойно пульсирует на шее тонкая голубая венка.
- Если бы всё было так просто. В любой момент может нагрянуть доверенное лицо деда, и если он узнает, что ты здесь не живёшь, то не видать мне наследства, а тебе миллионов.
- Да что это в самом деле такое! Ну почему с тобой всё вечно через одно место! Может, как-то подгадать, я буду здесь к его приезду, сделаем вид, что счастливая молодая семья: планируем пополнение, взяли ипотеку, Киа Рио в кредит, копим на море - всё как у всех.
- План хороший, но, увы, это невозможно.
- Но почему?
- Потому что доверенное лицо деда - мой отец, - ляпаю первое, что приходит в голову. Ромашкина закатывает глаза и, выдернув лямку сумки из моих рук, громко топая снова поднимается наверх.
- Чувствую, из этих трёх миллионов два мне придётся потратить на психиатра. Дурдом какой-то.
Открываю дверь в комнату и вижу, что моя брутальная святая- святых превратилась в жилище куклы Барби. На кровати пушистый розовый плед, подоконник заставлен косметикой, а на любимом кресле-груше в виде футбольного мяча восседает плюшевый медведь.
А ещё этот запах...
Наполняю лёгкие до отказа и хмурюсь:
- Чем это пахнет?
- Это ваниль, - Ромашкина кивает на стакан из которого торчат какие-то коричневые палки. - Помогает снять внутричерепное давление.
- Да блин, Ромашкина, тебе точно двадцать, а не шестьдесят восемь? - делаю шаг внутрь спальни и натыкаюсь на преграду в виде вытянутой тонкой руки:
- Сними обувь. Ты в этих же кроссовках в уборную универа ходишь, а гигиена там, мягко говоря, далека от идеала.
- Да, бабуль, - стягиваю адидасы и аккуратно ставлю их у двери. - Что-то ещё?
- Хочешь жить здесь - чёрт с тобой, но спать ты будешь там, - тычет пальцем на софу и растягивает губы в язвительной улыбке. - Советую меня слушаться и не злить. Поверь, я не настолько нуждаюсь в деньгах, чтобы терпеть рядом с собой вечный раздражитель.
Тряхнув русой копной, Ромашкина выхватывает с оккупированной полки моего шкафа благоухающее пионами полотенце, и, чеканя шаг как бравый солдат у Мавзолея, с гордостью покидает комнату.