Задача полного примирения оказалась нерешаемой в принципе. Все старые законы, происходящие еще от Римского Права и прошедшие тысячелетнюю проработку крючкотворами Северного Острова, а потом еще трехвековую проверку легкомысленными ребятами с американского материка, просто отказались служить.
Пришлось выдумывать новые; в новых законах было просто пруд пруди всяких неясностей и противоречий, недомолвок, плеоназмов и просто воды, а потому каждый законопослушный судья применял их как дышло. Законопослушные из самых пронырливых стали скупать эмбриноны прямо во чревах и прививать им самые интересные и неожиданные уродства. Благо, наука позволяла. Уродов использовали в основном для шоу. Некоторых – для шпионской работы. Спецуродов – для охраны, для ныряний за жемчугом, для добычи ядовитых руд и прочее. Спрос оказался велик. Пришлось изменять законы еще раз. Пока неповоротливое колесо юстиции сделало новый скрипучий оборот, четыре процента человечества превратилось удивительнейших уродов. Уроды потребовали для себя права называться искаженными существами и такое право получили.
Искаженные существа могли иметь самые причудливые телесные формы и особенности. Существовали расы с многократно ускоренным или замедленным темпом жизни, расы людей, способных к изменению своего облика – оборотни, обычно безобидные, – а некоторые квазичеловеческие существа даже могли летать или дышать под водой, как рыбы. Все эти разновидности человека обычно не терпели друг друга, а потому жили изолированно, на малых пространствах. Исключением осталась довольно большая область суши – почти десятая часть обитаемого мира – привычно называемая Осия. Осия образовалась там, где когда-то были сосредоточены основные производственные силы планеты – там, где разрушенная и отравленная природа не могла быть восстановлена. Экологическая смерть не превратила Осию в лунную пустыню: люди, которые не смогли воскресить природу, генетически изменили себя и научились жить в новых условиях. Ни один осианец не мог покинуть свою родину, эту ядовитую язву планеты; ни один не-осианец не мог проникнуть в Оссию.
Связь между двумя мирами прервалась полстолетия назад, что, впрочем, никого не волновало. Так не заботило древних отсутствие связи между человеком и дельфином, человеком и ящерицей, человеком и муравьем.