– Забудьте о них. Впрочем, вы имеете шанс несколько улучшить свое положение. Нас беспокоит Соломатин. Он может быть опасен, а поэтому его следует обезвредить как можно скорее. Надеюсь, вы окажете нам помощь? Это зачтется…
Лунин попытался усмехнуться. Они хотят «обезвредить» Фрола? Не выйдет, воин Фроат им еще покажет!
– Подумайте. Вы, конечно, догадываетесь, что у нас есть способы убеждения. Некоторые из них вам не понравятся. До встречи, Николай Андреевич.
Смуглое морщинистое лицо начало расплываться, и Келюс ощутил, что вновь теряет сознание. Странные голоса зазвучали в полную силу, свет перед глазами померк, и Лунин провалился в немую бездну. Тьма поглотила его; исчезли не только мысли, но и ощущение себя самого – последнее, что теряет человек…
Когда он очнулся, камера была пуста, голова казалась свежей, и все случившееся в первую секунду представилось Николаю ночным кошмаром. Но кошмар был наяву: легкая дрожь пальцев еще не прошла, в ушах звучали отзвуки странного хора, и с каждой пульсацией крови в висках отдавалось эхом непонятное имя – Нарак-цэмпо…
Первая попытка встать оказалась неудачной – слабость брала свое. Собравшись с силами, Лунин вновь привстал, и на этот раз дело пошло успешнее. Он сделал несколько шагов по камере. Одурь постепенно уходила, и, вспомнив Корфа, начинавшего каждое утро с неизменной гимнастики, Келюс принялся проделывать какое-то подобие зарядки. Впрочем, его хватило всего на несколько упражнений. «Нарак-цэмпо… Нарак-цэмпо…» – стучало в голове. Наконец-то все стало ясно! Его пока не убьют. Пока… Зато всех остальных ждет смерть. Вновь вернулся страх – безграничный, парализующий волю и чувства…
– Не бойся, воин Николай…
Келюс замер, затем обрадовано вскрикнул и оглянулся. Варфоломей Кириллович стоял посреди камеры – такой же спокойный и уверенный, как и той страшной августовской ночью. Почему-то в первый миг Николая совсем не удивило, каким образом старик очутился в его камере.
– Здрав ли ты? – продолжал тот, улыбаясь уголками губ. – Как твой сосуд скудельный, что ты «черепушкой» величал?
– Спасибо, уже не болит… – Лунин наконец-то обрел дар речи. – Варфоломей Кириллович! Вы… Вы знаете? Здесь они…
– Ведаю, воин Николай, все ведаю… Пойдем!
Это было сказано так просто, что Лунин лишь послушно кивнул. Варфоломей Кириллович неторопливо подошел к двери, и тут только Келюс вспомнил, что камера заперта, снаружи – охрана, пулеметы и проволока в несколько рядов… Но растерянность тут же сменилась изумлением: старик легко ударил рукой по двери – и та со скрипом приоткрылась. Николай лишь сглотнул и вышел вслед за стариком в коридор.